Syd Barrett

[SchibzD]

О чем сегодня речь? Мне кажется, пришла пора вспомнить Сида Барретта. Основатель "Пинк Флойда", один из поистине легендарных фигур рока, закончивший свою музыкальную карьеру более 30 лет назад. Все эти три десятилетия о каждом появлении Барретта на людях музгазеты неизменно сообщали как о событии. Ранний "Пинк Флойд" и Барретт - близнецы-братья. Он был там вокалистом, соло-гитаристом, сочинителем песен. На первом альбоме 11 песен - его, остальные две написаны в соавторстве. Его уход из группы в апреле 1968 года при несколько загадочных обстоятельствах сравнивали, скажем, с исчезновением из "Битлз" Джона Леннона, когда после выхода пластинки "She Loves You" он вернулся в Ливерпуль и жил анахоретом в доме тетки Мими. Или когда из "The Who" на время пропал Питер Таунзенд (это было после выхода в свет песни "My Generation"). Тогда он поселился на острове Isle of Wight и принялся разводить кур. С тех пор легенда о Сиде беспрестанно ширилась, обрастая полуправдами, слухами, вымыслом. Его творчеству посвящались статьи, книги, самодельные журнальчики-фанзины. Любопытно, что весь этот ажиотаж образовался вокруг человека, сочинившего песен, в лучшем случае, на три альбома, включая его сольные пластинки. Такой вот он, Сид Барретт.
Начнем с того, что он и не Сид вовсе. Роджер Кит Барретт родился 6 января 1946 года в Кембрижде по адресу 60 Глиссон Роуд. Он был четвертым из пятерых детей у супругов - Артура Макса Барретта и его супруги Вирифред. Роджер рос подвижным, привлекательным мальчиком, с раннего возраста хорошо рисовал, но ясно было сразу, что больше всего его тянет к музыке. Еще в раннем детстве со своей младшей сестрой он сыграл фортепианным дуэтом номер "Голубой Дунай" в зале кембриджской ратуши. Отец его, доктор Барретт, был патологоанатом, преподавал в университете и работал в госпитале. Если доведется побывать в Кембридже, можете зайти в госпиталь Адденбрук, в котором до сих пор есть палата его имени - Барретт Рум. Доктор Барретт также недурно писал акварелью, сочинил несколько книг о грибах, это вам не какие-нибудь вульгарные брошюры про лисички-сыроежки, он считался одним из ведущих фунгофилов страны, в книжках иллюстрации рисовал сам. В молодости любил ходить в походы с рюкзаком и палаткой. Как-то жарким днем, летом 1930 года, отдыхая на стоге сена, познакомился со своей будущей женой, правнучкой первой женщины-мэра Лондона, знаменитой Элизабет Гаррет Андерсон. Винифред была на пять лет его старше. Пошли детки: Алан, Дональд, Руфь, Роджер (наш герой), Розмари. Она, кстати, вспоминает, что в детстве, когда их отправляли спать, напоив горячим молоком, Роджер неизменно вылезал из под одеяла и молча дирижировал воображаемым оркестром. Музыка звучала у него в голове.
Учителем в начальной школе была женщина по имени Мэри Уотерс. Она овдовела во время войны. Было у нее два сына - Джон и Роджер. Ну? Соображаете? Роджер Уотерс! Будущий басист "Пинк Флойд". В школе Барретт учился неважно, отличником был только по рисованию. В 11 лет, когда он перешел из начальной школы в среднюю, на дворе стоял 1957 год. Англия сходила с ума по Элвису Пресли. Потом пошло увлечение так называемыми "Skiffle bands". Об этом у нас писали мало. Это группы, исполнявшие музыку на стиральных досках, фанерных ящиках и т.д. Басом обычно служила ручка от швабры с веревкой вместо струны. В такой школьной группе наш Роджер играл на маленькой гитарке укелеле.
Как все, зачесывал кок, густо смазывая его бриолином. Науки ему не давались, спорт волновал мало, но рисовать любил и делал это при любом удобном и неудобном случае. В 14 лет, однако, запросил у родителей гитару. С приятелями он собирался в гостиной, без конца крутили "The Shadows" или "Hollies", подбирали бой, переборы и хода. Либеральные родители увлечения сыну не запрещали. Для чинно-чопорного, почти еще викторианского Кембриджа это было, конечно, вольнодумство. К Роджеру потянулась молодежь, по воскресеньям гостиная напоминала музыкальный клуб. Ребята приходили похвастать своими гитарами, блеснуть выученным аккордом. Вели себя вольготно, пыхали сигаретками. Был среди них и мальчик по имени Дэвид Гилмор. Родился он 6 марта 1946 года (а не 44, как обычно пишут). Отец его Даг Гилмор был врачом-генетиком, его в конце концов сманили на работу в Америку. Жена его, мать Гилмора, была монтажером в кино. К этому времени все называли нашего Роджера Сидом. Сид - это кличка, которую ему приклеили в местном джаз-клубе "Риверсайд", собиравшемся в местном пабе по пятницам. Там был старый барабанщик по имени Сид Барретт, поэтому молодого Барретта тоже назвали Сидом, но чтобы не путать, писали его через игрек. "Сида любили все," - вспоминает Гилмор. - "Он был привлекательный и талантливый абсолютно во всем, за что он ни брался. К тому же, дико смешной и остроумный. "
Еще в 1961 году, в 15 летнем возрасте Сид отрастил себе длинные волосы. Своей девушке он пояснял, что их нужно мыть до тех пор, пока они не заскрипят. Внешности придавал значение, уже тогда гримировал лицо искусственным загаром. Когда Сид заканчивал школу, его отец внезапно заболел. Определили рак, жить оставалось несколько месяцев. В декабре 1961-го, в возрасте 52 лет он умер. Для Сида и его сестры это был страшный удар. Она рассказывает, что Сид с детства вел дневник и ни одного дня в нем не пропускал. Розмари случайно заметила, что страница за 11 декабря так и осталась пустой, в тот день не записано было ни слова...

[SchibzD]

Если память мне не изменяет, к концу 60-х западная сексуальная революция докатилась и до Ленинграда, где я тогда проживал, в виде противозачаточных таблеток "Инфекундин", которые делали для нас венгерские братья-демократы. Но для себя я решил, что никакие не венгры придумали эту таблетку, а татарский доктор Инфекундинов, именем которого они и названы. Надо сказать, что татарская тема тогда была в моей жизни доминирующей. На Западе, понятно, Инфекундинов развернулся намного раньше. К тому времени, когда герой нашего повествования, Сид Барретт, достиг первого уровня совершеннолетия, 16-ти лет, об изобретении татарского врача знали все, интересовавшиеся личной жизнью. Сида Барретта личная жизнь тоже очень интересовала, и не с одной девушкой ему удавалось найти общий язык. Больше всего, конечно, со своей постоянной подругой Либби. С ней он был в общей сложности около трех лет. Ну и все остальное - шумные вечеринки, папироски "Камель", коктейль "кровавая Мери". Барретт продолжал художничать - той весной в местном доме культуры у него была выставка. По воскресеньям ходил на репетиции местной команды, которую возглавлял некто Джефф Мотт. Джефф был долговязым, очкастым и ярко-рыжим парнем, которого выгнали из школы за плохое поведение. Он был старше остальных, ему было 19, и, как неоспоримый лидер, назвал группу своим именем -- Jeff Mott & the Mottos. На басу в этой группе играл 18-ти летний Роджер Уотерс, сын учительницы Сида в начальной школе. Он родился в местечке Great Bookham в графстве Surrey 9 сентября 1943 года, был младшим из двух братьев. Отец погиб в 1944 году в сражении при Анцио. Папу своего Роджер Уотерс так никогда и не видел. К тому времени он закончил школу, устроился на работу в архитектурное бюро, поскольку уже было известно, что с сентября 1962-го он начинает учебу в лондонском политехнике на Ридженс-Стрит на архитектурном факультете. Паренек он был скрытный, упорный и спортивный. Играл в регби за местную команду. Регби, господа, - это спорт контактный. На полном бегу в тебя врезаются мужики с бычьей шеей, хватают за ноги, случается, что сломают нос или ухо помнут. Здесь куется такая коллективная воля, что из регбистов потом получаются отменные бизнесмены. Такой человек не сдается никогда - даже перед лицом неминуемого поражения. Тут-то, как говорится, и порылась собака, здесь-то и таятся корни будущих конфликтов внутри "Пинк Флойд", но это - в далеком будущем.
Было ясно, что Уотерс не обладал ни особыми музыкальными способностями Гилмора, ни живой любознательностью Барретта. Неизвестно - был ли музыкальным его покойный отец, но по материнской линии наследственность у него тяжелая. Ей, как говорится, на английское ухо наступил медведь, видимо, специально для того приехавший из Сибири. От учителей у Роджера помощи тоже не было. В августе 1987-го в интервью журналу "Q" он сказал в типичной для него манере: "учителя, в большинстве своем, были абсолютные свиньи. Их интересовал только проходной балл в университет. Батарейная птицеферма, а не школа. Ненавижу".
Jeff Mott & the Mottos, как и большинство кембриджских групп, были чистой самодеятельностью. Играли ради музыки, о славе и не помышляли. За всю историю существования выступили всего один раз, на собрании активистов "Кампании за Ядерное Разоружение". Летом 1962-го, когда Сид закончил школу и поступил в кембриджский колледж на художественный факультет, в городе было полно молодежи. Это было поколение, родившееся после войны, когда отцы вернулись с фронта. Модно было слыть опасной личностью, мятежным хулиганом. Но все чаще всего сводилось к хождению в гости неприглашенным, а дни проводили в пикниках на стриженой травке по берегам речки Кэм (приток Уза) и треньканью на гитарах.
Честно говоря, от колледжа Сид ожидал большего. Свободы действий, уважения личности, качества преподавания. Вспоминают, что в аудиторию как-то пришел унылый дядька читать лекцию по архитектурной лепнине. Конкретнее - по разновидности, которая по-английски называется "Egg and Dart". В глубинах русских архитектурных учебников есть, наверное, правильный эквивалент, но мне он неведом, потому переведу буквально - "Яйцо и Стрелка". "Лектор вошел, - вспоминает очевидец, - не представился, и сразу стал писать на доске. Сид от такого неуважения просто взбеленился. Он вежливо поинтересовался - как зовут преподавателя. Тот не расслышал и повторил тему - "Яйцо и Стрелка"! Лицо Сида вдруг исказилось непроизвольными судорогами, жесты стали угловатыми как у контуженного или застарелого алкоголика, тело передергивалось и скручивалось и в течение всей лекции он задавал идиотские вопросы, выкрикивая с задней парты "извините, господин Яйцо и Стрелка!", причем все так убедительно, что лектор не знал, как себя вести - а вдруг инвалида обидишь?"
Еще подростком Барретт увлекался блюзовыми певцами, а также безуспешно разыскивал пластинки некоего Боба Дии-Лайона. Потом только выяснилось, что это - Боб Дилан. Понятно, что когда в 1963 году заокеанский Дии-Лайон приехал в Англию с гастролями и посетил Кембридж, то Сид Баррет одним из первых бросился в кассу. На концерт с ним пошла и его девушка Либби. "Первое, что меня поразило, - вспоминает она, - что в зале все чем-то напоминали Сида. Впечатление было такое, что каждая деревня послала на концерт своего Сида Барретта. Впервые я увидала столько других людей, похожих на него".
Летом того же 63-го на каникулах Сид потащил Либби в какую то Богом забытую деревушку Уидллси, в которой выступала ритм-блюзовая команда из Лондона под названием "Роллинг Стоунз". Играли в крохотном деревенском клубе, народу было мало. Сид еще до концерта уверял подругу, что группа - классная, и что они далеко пойдут. Откуда он это знал - непонятно. Мик Джаггер со сцены заметил темную фигуру в конце зала и во время перерыва подошел и сам представился Сиду. Они тут же за бокальчиком чего-то утепляющего принялись обсуждать современные музыкальные тенденции. Сид тогда же познакомился с басистом Биллом Уайманом. Тот откровенно признался, что играть на басу практически не умеет, но надеется скоро научиться.
Зимой 1963-го в колледже Сид стал играть со студенческой группой под названием "Those Without" ("Те, кто без, Неимущие"). Задумчивое название позаимствовали из романа Франсуазы Саган. Одна из причин для Сида была - доказать себя, показать себя приятелю, Дэйву Гилмору, который тогда и в техническом и в музыкальном плане был на голову выше. Доказать особо ничего не удалось, потому что последовали Франсуазы Саган были стандартной блюзовой командой и звезд с неба не хватали. Вообще, в Кембридже Сиду становилось скучно и осенью 1963-го он поехал в Лондон на интервью в Camberwell Art College и по такому случаю позаимствовал у отца своей подруги Либби пару штиблет. На интервью его вызвали как раз в тот день, когда в Кембридже, в кинотеатре ABC выступали "Битлз". Барретт, ярый их фанат, купил билеты еще за несколько месяцев. Душевные его мучения описанию не поддаются, но рассудок победил, Сид поехал на интервью, где ему сказали, что его принимают, и что с будущего года он может начать курс трехлетнего обучения. С будущего года? А что же делать целый год? Его Сид решил посвятить живописи.

[SchibzD]

В прошлый раз мы остановились на том, что Сид получил место в лондонском художественном колледже, в ожидании которого весь 1963 год ему пришлось провести дома у мольберта. К весне 1964-го его художественный стиль становился все более абстрактным. Он, например, брал старую одежду, окунал ее в краску и в таком виде лепил ее на холст. Получалось нечто среднее меду живописью и скульптурой. Если, господа, увидите что-нибудь подобное у нынешних модернистов, вспомните, что Сид это придумал почти 40 лет назад.
Наконец, настало лето 1964-го, и Сид Барретт в предвкушении занятий в колледже поехал в Лондон. Вместе с ним ехал школьный приятель Боб Клоуз, девятнадцатилетний джазовый гитарист из кембриджской группы "Blues Anonymous". Он ехал учиться архитектуре в Политехник, где Роджер Уотерс уже закончил второй курс. Сняли квартиру на четверых. Сид и Роджер Уотерс поселились в одной комнате, а Клоуз со своим приятелем Гильбертом - в другой. Квартиру эту им устроили два знакомых студента - Ник Мейсон и Рик Райт. Мэйсон был из зажиточной семьи, и он на время вернулся домой в лондонское предместье Хэмпстед. Рик Райт только что женился на девушке по имени Джулиет Гейл. Она была вокалисткой студенческой группы, существовавшей под разными именами: Sigma 6, The Screaming Abdabs ("Оглашенные") или The Megadeaths. Обратите внимание, что здесь известных тяжелых металлистов обогнали лет на 15. Дом, в котором приятели снимали квартиру, принадлежал архитектору по имени Майк Леонард. Он иногда брал Уотерса и Мейсона на почасовую работу чертежниками.
Здесь же, в подвале дома, вся четверка принялась регулярно репетировать. Грохот стоял такой, что все здание сотрясалось. На улице муки творчества было слышно за полкилометра. Соседи неоднократно вызывали полицию, но прямого нарушения закона полицейские найти не могли, и за отсутствием состава ограничивались словесным предупреждением. В конце концов, пришло письмо от адвоката, в котором говорилось, что клиент, живущий в шестом по счету доме от вашего, жалуется, что от шума у него пошатнулось здоровье, и он собирается подать в суд за вторжение в его частную жизнь. Хозяин дома, Майк Леонард, не только не пытался остановить безобразие, но наоборот, оказывал ребятам всяческую поддержку и организовал для них несколько выступлений по местным пивным, и сам помогал, играя на органе. Боб Клоуз - соло-гитара, Уотерс - бас, Сид Барретт - ритм-гитара, Мейсон - барабаны. Майк Леонард был на 15 лет старше остальных и аккуратно пострижен, он сразу бросался в глаза. Великодушно пожертвовал собой, ушел со сцены за кулисы, стал осветителем. Его, как человека художественно развитого, интересовали кое-какие идеи. Именно он первым начал применять цветные диапозитивы, заложив основы будущих световых шоу "Пинк Флойда".
Поскольку вся четверка снимала квартиру у Леонарда, то и группу назвали соответственно: Leonard's Lodgers - Жильцы Леонарда. Обязанности были распределены, Сиду Барретту досталась роль повара. Решено было на пищевое довольствие каждому скидываться по шиллингу в день (новыми деньгами - это пять пенсов). За эти деньги Сид выдавал им чудовищное варево из желтеющей капусты и каких-то листьев. Потом, правда, выяснилось, что вместо четырех шиллингов он ухитрялся тратить всего один. Обедали за большим столом, сделанным из старой двери в кухню.
Новой группе нужен был вокалист. Ни один из четверых пока на эту роль не решался. Вернее даже, ни один из пятерых - потому что Рик Райт стал постоянным клавишником. В поисках певца Сид отправился в родной Кембридж. Он вернулся оттуда с пустыми руками, но зато привез проект нового названия. Он терпеливо объяснял приятелям, что в его коллекции есть две пластинки старых полузабытых блюзовиков из американского штата Джорджия, которых звали Пинк Андерсон и Флойд Каунсил. Из первых имен он и предлагал составить новое название. Со стипендии сложились, купили старый разбитый мини-автобус, на котором яркими розовыми буквами начертали два заветных слова. Позже Сид неоднократно утверждал, что название "Пинк Флойд" было продиктовано ему с летающей тарелки, которая пронеслась у него над головой, когда он сидел в древне-загадочном насыпном холме Гластонбури Тор.
Дебют новой группы состоялся на частной вечеринке где-то в глубине графства Суррей, затем последовала пара выступлений на студенческих вечерах, но, в общем, на протяжении последующих полутора лет музыка была делом второстепенным. Для Сида Барретта главным оставалась его учеба в колледже и живопись. Здесь он преследовал абсолютную чистоту идеи и стиля. Скажем, на своих картинах маслом все штрихи делал только одной кистью, делал их все одного размера. Ко второму курсу постепенно стало понятно, что образование, само по себе, и полученный в колледже диплом в смысле работы многого не дадут, ибо в профессиональные художники попадают не по диплому, а по работам, на которые должен быть реальный спрос. Его нужно создавать - и так далее. Короче, Сид понял, что, закончив колледж, он поначалу может рассчитывать только на должность учителя рисования. Он только недавно вырвался из удушающей школьной атмосферы, и возвращаться в класс, пусть даже преподавателем, для него было непереносимо. Как тогда жить, что делать, куда себя приложить? Именно тогда он и начинает серьезно смотреть на свои занятия музыкой и постепенно берет на себя роль вокалиста. Пел, понятно, свои песни. Соло гитаристу Бобу Клоузу это все не нравилось - увлечение "Роллинг Стоунз", мистикой, сексом. Он был приличным юношей, хотел играть традиционный джаз. Кроме того, родители Клоуза были обеспокоены - не помешает ли гитара архитектурной карьере? К лету 1965-го Боб Клоуз покинул "Пинк Флойд" по взаимному согласию, без скандала. Более того, вспоминая о Сиде Барретте того периода, он впоследствии сказал: "Таланта у него было слишком много, если такое вообще бывает. И какого-то странного обаяния. Очень был одаренный. Больше всего интересовался живописью, и теперь понятно, что именно этим ему и нужно было заниматься. В музыкальном бизнесе слишком много жуликов, которые эксплуатируют музыкантов, и настоящий артист там всегда будет уязвимой фигурой".

[SchibzD]

В руках у меня - оригинальный, то есть первоизданный, виниловый альбом Сида Барретта "The Madcap Laughs". Фирма "EMI Harvest", 1969 год. На зернистой черно-белой фотографии - полуголый Сид в идеальной позе лотоса, на конверте - объемно, в цвете, сфотографированы три предмета - слива, апельсин и коробка спичек. Значение этих трех невинных вещей до сир пор было известно только посвященным из внутреннего круга, но сегодня к ним примкнем и мы. Однако, по порядку.
Жизнь человеческая - это непрестанное познание себя. Путешествие первооткрывателя. Как говорится, "в детстве игрушек мне не покупали, я играл с тем, что было". Постепенно, когда его тошнит, человек открывает что у него есть желудок, когда кашляет - что есть легкие, потом, не дай Бог, что у него есть печень. Добирается он и до мозга и до его необыкновенных способностей. Примерно в этой стадии летом 1965-го и находился Сид Барретт. Тем летом он пытался примкнуть к синайской секте Сант Мат, но не прошел собеседование. Его друга художника Сторма Торгесона приняли, а Сида - нет. Он был очень удручен. Через три года Торгесон основал свою дизайнерскую фирму Hypnosos, которая, среди прочего, сделала обложку для Сидовского альбома "The Madcap Laughs". Но к этому мы еще вернемся.
В августе с Дэвидом Гилмором и несколькими приятелями поехали на машине на юг Франции. План был - зарабатывать на жизнь игрой на улице. Но в элегантном Сан-Тропе, этом гнезде буржуазного этикета, выходки английских музыкальных анархистов терпеть долго не стали. Всю компанию забрали в участок на допрос. Слала Богу, что при обыске еще не нашли ничего. А могли бы. Летом того года ребята начали экспериментировать с наркотиками, особенно с модной тогда лизергиновой кислотой -- ЛСД. Наркотик вскоре запретили, но в тот год ЛСД еще ходил свободно. Штука опасная, и даже незначительное превышение дозы может привести к необратимым последствиям. В первый раз поторчать собрались у приятеля в саду. ЛСД принесли в жидком виде, в бутылке. На столе разложили рядами кубики рафинада, на каждый капали по две капли. Но ЛСД сразу стал впитываться через кожу рук, а кое-кто и пальцы облизывал, поэтому вскоре стало непонятно - на какие кусочки накапали, а на какие нет. Решили начать сначала. "Во время кайфа под ЛСД, - вспоминает Торгесон, - внимание человека сосредотачивается на одном предмете. Сид положил перед собой сливу, апельсин и коробку спичек и двенацать часов подряд сидел, глядя на них в невыразимом восторге. Для него слива была планетой Венера, апельсин был Юпитером, спичечный коробок -- его космическим кораблем, и Сид вышел в открытое пространство без начала и конца, как космонавт Леонов. Вдруг Венера исчезла. Кто-то, вдохновившись сливой, взял да и съел ее. Сид на несколько секунд был в полном шоке, но, сообразив что произошло, широко ухмыльнулся".
Понятно, что путешествие Сида в космос было наркотической галлюцинацией, ибо тело его продолжало оставаться в кембриджском саду, но эта способность мозга создавать реальность из ничего, а главное - желание увидеть этот роскошный обман и легло на обложку пластинки в виде трех предметов несказанной красоты - сливы, апельсина и коробки спичек.
Первый кислотный trip случился у Сида в 19 лет, но к тому времени у него за плечами было два года конопляного дыма, а к 20 годам он попробовал героин. ЛСД, однако, осталось у него любимым средством ухода от действительности. Поздние исследования ЛСД показали, что в первые часы после его приема часто возникают необъяснимые вспышки ярости. Друзья хорошо помнят, что с ним происходило именно это. Мать Сида была женщиной либеральной и списывала выходки сына на молодость, поскольку внешне чадо выглядело совершенно нормально. Ну разве зрачки чуть расширены и глядит как-то слишком пристально.
Из авторитетных источников я знаю молодежное выражение "шнурки в стакане", это значит, что родители дома и что повеселиться на этот раз не выйдет. Летом 1965, когда у кого-нибудь из стакана исчезали шнурки, скажем уезжали в гости или в отпуск, то весь музыкальный коллектив немедленно собирался, чтобы принять заветные капли. Сторм Торгесон носил с собой кинокамеру и любил снимать друзей, когда под кайфом пытаются играть в футбол, ходят вверх ногами на руках или носятся голышом. Получалось смешно. Лет через двадцать из домашних архивов вынули ленту, на которой девятнадцатилетний Барретт, явно не в себе, с ног до головы одетый во все черное, таинственно бродит по заброшенному меловому карьеру. Это, так сказать, истоки готического рока за 25 лет до его появления.
Жизненным принципом Сида Барретта, своеобразной мантрой, которую он без конца повторял, было выражение "NO RULES" - "НЕТ ПРАВИЛ". Я часто задумывался - отчего это молодежь хулиганит, зачем природе нужна молодая шпана? Пришел к выводу, что без отрицания ценностей и принципов старших, молодым не создать было бы собственных принципов и ценностей, без чего, сами понимаете, остановилось бы всякое общественное развитие и прогресс. Условно говоря, созидание появляется из разрушения. Надо сказать, что группа выступала тогда под разными названиями. "Пинк Флойд" был лишь одно из них, хотя использовали его все чаще. В феврале 1966-го "Пинк Флойд" впервые выступили в клубе "Marquee" в лондонском Сохо, на событии, которое называлось "Spontaineous Underground - Спонтанное подполье". "Кто будет там?" - говорилось в приглашении, - "поэты, певцы, американцы, гомосексуалисты, 20 клоунов, джазовые музыканты, один убийца, скульпторы, политики, девушки, не поддающиеся описанию". Аудитория развлекала сама себя. Донован пришел, загримированный красным под Клеопатру и под аккомпанемент шести ситаров и барабанов бонга сочинял песни экспромтом. Девушка в белых колготках играла прелюдию и фугу Баха в сопровождении африканских барабанов. Больше всех воды намутили "Пинк Флойд". Выкрутив свои усилители на десятку, они заполняли помещение какими то ползучими слоями звука, набегавшими как морские волны. Среди присутствовавших были два взрослых дядьки, Питер Дженнер и его партнер Эндрю Кинг. Дженнер преподавал тогда в Лондонской Школе Экономики, и по просьбе знакомого продюсера искал психоделическую группу. Эндрю Кинг, наоборот, музыкой не интересовался, но твердо для себя вывел, что наилучший способ стать модным и богатым - это быть менеджером рок-группы. С этой целью он и создал свою фирму "Blackhill Enterprises". "Пинк Флойд" подходили им по всем статьям. Как ни странно, в этот момент будущие знаменитости были на грани развала. Концерты были редки, оборудование старое, любительское. Не было у них ни агентов, ни менеджеров, ни пластиночной фирмы. "Ничего, ребята!" - сказал им Питер Дженнер, - "вы еще станете известнее самих Битлз!" Выражение "Bigger than the Beatles" было тоже своего рода заклинанием, мантрой всех многообещающих менеджеров, которые соблазняли самой заветной, самой высокой и самой желанной вершиной.

[SchibzD]

Итак, в прошлый раз, а это было в ноябре 2001 года, жизнеописание Сида Барретта мы прервали февралем 1966 года, когда "Пинк Флойд" впервые выступили в клубе "Marquee" на Wardour Street в рамках так называемого "Спонтанного Подполья". К ним тогда подошли два взрослых дядьки - Питер Дженнер, бывший тогда преподом в лондонском Институте Экономики и его партнер Эндрю Кинг, он вел курс кибернетики. После первого краткого знакомства два будущих менеджера отыскали своих подопечных в квартире, которую те снимали в историческом для всех бывших советских людей районе Хайгейт. Напомню, что именно в Хайгейте находится знаменитое Хайгейсткое кладбище, на котором есть знаменитая могила знаменитого Карла Маркса. Посещение ее было обязательным пунктом в расписании любой советской делегации. К марксову нерукотворному наследию не зарастала народная тропа, протоптанная обувкой фирмы "Скороход". Так вот, Дженнер и Кинг, прибывшие в квартиру пинкфлойдовцев в Хайгейте были удивлены любительщиной. У ребят не было ни контрактов, ни агентов, ни менеджеров, все их оборудование было самодельным, и представить себе эту горстку студентов-неудачников в роли будущих звезд могли только большие оптимисты со странностями характера, которые в Англии называют словом "эксцентрик". Чего-чего, а британщина всегда родила эксцентриков в избытке, как Франция - мыслителей или Италия - дизайнеров, а Россия... впрочем, понятно. Эндрю Кинг тут же уволился с работы, чтобы целиком посвятить себя менеджерству. Это несмотря на то, что ребята смывались на летние каникулы - кто куда.
Сид Барретт к тому времени исчез из хайгейтской квартиры и тусовался в компании кембриджских хиппарей в доме на Кровель-роуд, в Кенсингтоне. Там не запрещенный тогда еще ЛСД тек рекой -- понятно, по каплям. Очевидцы рассказывают, что именно в этой квартире Йоко Оно сняла в свое время скандально нашумевший концептуальный фильм "Bottoms - Задницы", в котором многочисленные персонажи представлены были на экране другим своим лицом, которое - как выяснилось - было ничуть не менее индивидуальным.
Тем временем, новые менеджеры - Дженнер и Кинг - занимались административным созданием будущего. Как профессиональные преподаватели, то есть люди, учившие студентов тому, что УЖЕ изобретено и проработано, знанию уже состоявшемуся и, по сути, мертвому, - они понимали, что тенденции будущего зарождаются именно в хаотических и неуправляемых процессах, о которых знает только продвинутая городская молодежь.
На 11 октября 1966 года среди своих стало известно - открывается Roundhouse - "Круглый дом" в лондонском районе Chalk Farm. Я сам жил неподалеку с 1977 по 1982 год, здание это знаю хорошо. Построено было как паровозное депо, круглой формы. На полу по центру вделан был поворотный круг с рельсами. Паровоз, въехавший в депо задом, мог выехать оттуда передом. Году к 1956 в паровозных топках угасло пламя, железная дорога перешла на дизели и электровозы, депо за ненадобностью закрыли на замок. Так оно и стояло в запустении. Потом его превратили в склад для спиртного, там стояли огроменные бочки с английской водкой джин. К октябрю 1966-го кто-то добился разрешения использовать здание в культурных целях.
Желание использовать Roundhouse было понятно. Две с половиной тысячи человек помещались там без труда. Но на концертный зал он был похож менее всего. Скорее всего, это был музей по промышленным отходам. Паровозную копоть столетней давности почистить еще не успели. В здание вела единственная узенькая лесенка. Зрители тянулись по ней гуськом. Перед лестницей стояла огромная толпа, многие попали внутрь только к половине третьего ночи. В нынешних условиях политкорректности и засилья пожарных инспекторов такое мероприятие представляется совершенно фантастическим. Случись чего - оттуда немногие бы выбрались живьем, разве что разобрав стенку там, где раньше въезжали паровозы. Кроме того, здание никогда не отапливалось, от исторических кирпичей тянуло мертвенным индустриальным холодом. Туалетов на две с половиной тысячи было два. Ватерклозеты быстро переполнились, народ сорвал с петель двери и уложил их как гати на подходах к унитазам. Тем не менее, по всем показателям это было сборище бомонда. Пришло немало знаменитостей. Пол Маккартни заявился, одетый в белые арабские одежды с чалмой на голове. Правда прикрылся суконным пальтишкой, чтобы не узнали. Напрасно, на него не обращали ни малейшего внимания, так же как и на его подругу, известную актрису Джейн Эшер. Мариан Фейтфул пришла, одетая монашкой. "В укороченном варианте, - как деликатно написала газета New Society - ее ряса не вполне доставала до пола..." На самом деле, ряса не вполне доставала до попы. Для выступления "Пинк Флойда" менеджеры сварганили деревянную конструкцию из реек, на которой укрепили куски цветного оргстекла а за ними - лампочки с выключателями, закупленные в универмаге на Оксфорд-стрит. Они также заготовили целую гору цветного желе, которое надо было горстями раздавать публике, или швырять его в аудиторию. Но перед самым началом устройство из палочек начало качаться, чтобы подпереть его, стали выламывать какую-то палку, а палка, оказывается, подпирала платформу с разноцветным желе, он рухнуло, окрасив собой все вокруг, включая артистов. В середине композиции Interstellar Overdrive кибернетическое устройство из палочек и проводков начисто перегорело. Но главное было достигнуто - "Пинк Флойд" заметили и отметили в национальной печати.
Я так подробно рассказываю вам об этом событии, потому что оно, по мнению очевидцев, повлияло, скажем, на того же Маккартни и дало толчок к идеям для битловского альбома "Сержант Пеппер".
Новые идеи, господа, создаются из хаоса, то есть из беспорядка. Именно поэтому многие дети раскидывают игрушки - возраст у них очень творческий. Дарю эту мысль совершенно безвозмездно, как свой вклад в эволюционную науку о Человеке.
31 октября 1966 года Сид Барретт, Роджер Уотерс. Ник Мэйсон и Рик Райт подписали контракт с Дженнером и Кингом. Все шестеро становились частью издательской компании Blackhill Publishing. Это название Эндрю Кинг позаимствовал у своей дачи. В Уэльсе, среди валлийских холмов, у него был небольшой хутор Blackhill Cottage. Естественно, он предоставил его своим подопечным. Несколько раз там гостил Сид Барретт в творческой командировке, сочинял. К нему туда приезжали какие-то темные личности, устраивали там такое, что местная полиция чуть не закрыла этот коттедж навсегда как вертеп разврата.
Вскоре у одного знакомого в маленьком городке записали демо-ленты двух песен. Эти записи пластиночные фирмы отвергли, хотя много лет спустя Эндрю Кинг и владелец той студии долго судились за право обладания этими лентами.
В Лондоне нет четко определенного центра города, но за такой центр можно считать небоскреб Centre Point. С запада к нему примыкает Оксфорд-стрит, с юга подходит Чаринг-кросс роуд, идущая к Трафальгарской площади и зданию Парламента, а на север отходит Tottenham Court Road, где расположены радио- и электронные магазины. На этой улице осенью 1966-го в большом подвале открылся клуб UFO. Это место в поисках коллективного кайфа и избрала продвинутая столичная молодежь. Во влажной жаре и полутьме, освещаемой лишь цветными вспышками, стояли, сидели и лежали - иногда даже парами - уважаемые гости. Музыка должна была соответствовать, и приглашенные "Пинк Флойд" соответствовали, как никто другой. Очевидцы вспоминают, что Сид просто завораживал своим поведением на сцене. Он сидел спиной к публике, щипал струны и поворачивал колки, расстраивая гитару. Его эксперименты иногда получались, иногда нет. Остальные пинкфлойдовцы ловили происходившее на лету.
Слава о клубе быстро распространилась по культурному подполью, он стал для "Пинк Флойд" тем, чем "Каверна" была в свое время для "Битлз". В Лондоне это был один из клубов, куда знаменитая четверка могла появляться сравнительно незамеченной. Посмотреть и послушать звуковые эксперименты Сида приходил Пит Таунзенд из The Who, Эрик Клэптон, Джими Хендрикс.
Для каждой музыки есть свое место и время. Тогда же "Пинк Флойд", выступая за пределами Лондона, нередко бывали освистаны и даже закиданы стеклотарой. Но на компромисс не шли. Покидали сцену, но публике угождать отказывались. Хотя могли. "Каждый человек становится тем, кто он есть, - заметил как-то пианист Рэнди Ньюман, - Даже Бетховен стал Бетховеном". Если во что-нибудь сильно верить и твердо стоять на своем, то через некоторое время наверняка приобретешь сподвижников, готовых поддерживать и даже развивать начатое дело. Осенью того же 1966-го "Пинк Флойд" выступали в художественном училище города Хорнси. Чтобы не ударить в грязь лицом перед требовательной аудиторией, решили кое-что подновить в световом шоу. Занимался этим тогда 17-ти летний Джоу Гэннон. Именно ему пришла мысль о том, чтобы заменить цветные слайды, которые проектировали на голую стену позади, на кадры цветного кино. Концерт в Хорнси стал верстовым столбом для "Пинк Флойд" и первым выступлением под названием Philadelic Music for Simian Hominids. Название это изобилует латынью и понять его могут только выпускники частных школ, либо медики. Hominids - это биологическое семейство "хоминидай", в которое входит человек и обезьяны, от которых он, якобы, произошел. Simian - обезьяны на латыни. Получается что то вроде - "Филаделическая музыка для семейства человекоподобных". Вообще, на курчавые названия "Пинк Флойд" тогда были горазды. 3-го декабря например в том же Roundhouse они играли концерт, организованный Комитетом за Демократию в Родезии, ныне - демократической республики Зимбабве. Премьером Родезии был тогда белый, Иан Смит, и концерт назывался Psychodelia Versus Ian Smith - "Психоделия против Иана Смита". Забегая вперед, скажу, что тот беспредел, который творится нынче в Зимбабве, ни под каким ЛСД было не вообразить.

[SchibzD]

Убежденность, с которой пинкфлойдовцы исполняли свою бесформенную музыкальную лабуду на сцене, странным образом убедила многих. Престижный клуб "Marquee" предложил им регулярные выступления. Это означало уже признание в профессиональных кругах, ибо гуляющая молодежь и так уже шла за ними, проводя ночи в клубе "UFO".
Дух времени почувствовал один из менеджеров, Питер Дженнер. Он настоял, что группа выкинула из своего репертуара традиционный рок и блюз. Он просил побольше заумного. Сида уговаривать было не нужно, он с удовольствием засел за сочинение.

[SchibzD]

1967 год вошел в английскую популярную историю как "год любви". В тот год, однако, продолжали работать учреждения и организации, для которых год был наполнен обычной производственной неприязнью. Королевский Институт Глухих опубликовал в том году в газете Daily Mail сообщение о том, что в клубе UFO на выступлениях "Пинк Флойд" непосредственно перед динамиками инспектора райсовета зарегистрировали уровень звука в 120 децибел. "Такой звук, - заявляло Королевское Общество, - может вызвать необратимые повреждения органов слуха. В тот же год газета The News Of the World напечатала серию статей о психоделии и наркотиках. Туда попала и критика светового шоу "Пинк Флойд", которое автор называл "созданным под влиянием ЛСД". Раскаленная лава рока сталкивалась с холодной водой истэблишмента, получалось много пару. Именно в тот год были организованы налеты полиции из наркоотдела на "Роллинг Стоунз". Кислотная молодежь тоже не дремала: завсегдатаи клуба UFO устраивали пикеты у здания газет, особо отличившихся в раздувании антинаркотической истерии.
Менеджеры "Пинк Флойд", Дженнер и Кинг, только руки потирали. Им то бы известен первый закон социологии, который гласит: "Плохой рекламы не бывает". А реклама была нужна, ибо 1 февраля 1967 года они перешли в профессионалы. На руках были подписанные контракты, которые обязывали их, как музыкантов и сочинителей, выполнять целый ряд условий. Было в этом списке и обязательство по грамзаписи. В конце февраля в лондонском районе Челси в "Sound Technics Studio" они приступили к записи первого сингла. План был такой - записать 6 песен, а из них выбрать две лучшие на первую и вторую сторону. Продюсером стал Джо Бойд. Он был постоянным диск-жокеем клуба UFO, лично знал всех ребят, понимал - какой им нужен звук и чего ждет от них культурное подполье. На этой стадии он также финансировал записи, которые, по плану, предлагались бы пластиночным фирмам. Начали с двух песен Барретта - "Arnold Layne" и "Let's Roll Another" - "Давай закрутим по второй", но ее, по зрелому размышлению, переименовали в "Candy and Currant Bun - Сласти и булочка с изюмом". Чтобы на неприятности не нарываться. Когда об этом решении было объявлено, то Сид не понял и пытался спорить, но волевой Роджер Уотерс, в недавнем прошлом участник сборной колледжа по регби, коротко приказал Сиду заткнуться. Уже тогда Уотерс был против курения конопли в студии, не то что Сид - тот был готов с кем угодно раскурить встречный план. В этой распре и кроются корни будущего, более обширного конфликта. Но пока сидовы причуды сносили, глазом не моргнув. Уж очень первые две песни удались. Настолько, что менеджеры-продюсеры решили дальше не продолжать, а схватили ленту и помчались показывать ее акулам шоу-бизнеса.
Музыкальные историки всегда встают на сторону беззащитных творцов, наивных молодых ребят, которыми манипулируют дельцы. Поэтому интересно послушать - что говорят эти дельцы. "Мы видели, - вспоминает Питер Дженнер, - что все четверо, в общем неопытные музыканты, которые совместно ухитрялись создавать нечто необычайное. Главной творческой фигурой был Сид. Певец, сочинитель, гитарист. У Роджера совсем не было музыкального слуха, он даже не мог настроить свой бас, ему настраивал Рик Райт. Рик немного сочинял музыку, а Роджер по необходимости мог придумать пару строк. Сид всех поощрял к сочинительству, хотя сам был не уверен. Когда появлись эти две отличные песни, то все решили про себя, что и они тоже могут, что ничего особенного тут нет".
После некоторой подковерной борьбы контракт предложила фирма EMI. Ее начальство, крепко выполнившее финансовый план на тех же "Битлз", могло позолить себе риск в 5 тысяч фунтов, выданных в виде аванса "Пинк Флойд". Психоделическая репутация группы начальство явно беспокоила. Пресс-атташе выпустил заявление, где говорилось, что "участники "Пинк Флойд" ничего не знают о так называемой психоделической музыке и вовсе не пытаются создавать галлюциногенные эффекты для своей публики". Эти заказные уверения никто слушать, конечно, не стал. Когда сорокапятка вышла, это было 11 марта 1967 года, она произвела настоящую сенсацию. "Радио Лондон" ее немедленно запретило, а пиратские станции соглашались играть только за приличную капусту. Почему такие страсти? Обратимся к содержанию. Песня "Арнольд Лейн" основана на действительных событиях из Кембриджского периода. Мать Роджера Уотерса и родители Сида сдавали комнаты студенткам из соседнего женского колледжа. На бельевой веревке в их садах на легком ветерке колыхались длинные гирлянды из бюстгальтеров и трусиков. Для девушки это - просто необходимые вещи гардероба, но для юношей... Помните Хлестакова? "Сударыня, как бы я хотел быть этим платочком, обнимающим вашу лилейную шейку!" А теперь прикиньте - что обнимают бюстгальтеры и трусики. Ни в одну пьесу не вставишь! Сладким дурманом застилает глаза молодого маньяка и он за свои действия уж более не отвечает. Короче, кто-то повадился в сады, таскать интимно-исподнее. Этого типа под именем Арнольд Лейн и вывел Сид в своей песне. Арнольд не просто таскает. Он еще и примеряет на себя перед зеркалом. Критики обрушивали на песню весь запас прилагательных типа "мерзкий, растленный, пакостный" с такой страстью, что к концу длинной тирады казалось, что автор довел себя до полного сексуального экстаза. Сид своего творчества объяснить не мог, заявляя в простоте душевной репортерам "взял и написал". На долю более трезвого и социально устойчивого Роджера Уотерса выпала роль идейной защиты. Роджер бил на реализм. "Это, говорил он - настоящая песня о настоящем человеке. Это вам не поп-жвачка с бесконечными "бэйби ай лав ю".
Критики поспокойнее отмечали, что "Арнольд Лейн" продолжает традицию, уже начатую "Битлз" их песней "Eleanor Rigby" (она была на вершине хит-парада в предыдущем 1966 году) или "Penny Lane". Это - очень английские песни об очень английской жизни. Да и другие группы - "The Who", "Small Faces", "The Kinks" -- пели про национальную одержимость английскими чудаками.
Не могу тут не вспомнить кое-что из собственных впечатлений. В 1963 году, за 4 года до описываемых событий, я был третьим штурманом и стоял в море вахту с 8 до 12 днем и ночью и делил ее с рулевым по имени Вася. В английском порту Гулль мы и пошли с ним на берег. Вообще-то полагалось идти втроем, но третьего не было, и я расписался как старший группы в специальном журнале. Из порта в город автобус ехал долго. На одной из остановок вошло чудо. Мертвенно-бледный тщедушный человечек, в котором все было фальшивым. Вставные зубы, выбеленные и нарумяненные щеки, подведенные глаза и брови, бритая лысина, которую венчал пышный ярко рыжий нейлоновый парик. Тут уж и я не выдержал. "Смотри, Вася, - сказал я, - губы подкрашены, щеки нарумянены, глаза подведены... Но главное - зачем он этот парик на себя надел???" - "Всеволод Борисович, - сказал Вася в глубоком раздумье, - а, может, эта... - у него волос нет?"
Пеня вышла на 20 место в хит-параде, что давало группе формальное право принять участие в телепередаче "Top Of The Pops". Это было видео-окно в поп-музыку, программу смотрела вся страна. Попасть на "Top Of The Pops" было заветной мечтой всех начинающих. У Сида тоже была такая мечта, и вот, 6 апреля 1967 года мечта эта исполнилась. Со всех сторон посыпались тут предложения. Пинкфлойдовцы носились как оглашенные из Солсбери в Северную Ирландию, оттуда в Бат, Ньюкасл, Брайтон. Их выступления к таким быстрым перемещениям были не приспособлены. Ведь надо было готовить световое шоу, оглушительно громкий звук, которого добивалась группа тоже давался нелегко, мощной и качественной аппаратуры в 1967-м было мало. Пример: мастер по свету Пип Картер, разогревал жидкие слайды паяльной лампой, увидев такое его коллеги-электрики в ужасе покидали сцену. Приходившие на концерт знали о "Пинк Флойд" лишь по одной песне, которую по телику показали, и ожидали нечто подобное. Их встречало такое, что и словами не выразишь. Вернее, газета "Мелоди Мейкер" попыталась это сделать, цитирую: "громоподобное, невнятное, вопящая звуковая пытка, которая, по мнению врачей-специалистов, может лишить вас слуха". Но внутри группы эксперименты не прекращались. 12 мая в престижном зале Queen Elizabeth Hall был объявлен концерт "Games for May - Майские Игры". На нем "Пинк Флойд" применили впервые так называемый Азимутный Координатор, собранный с помощью родимой EMI. Создали вместо стереозвука квадрофонию, то есть то, что в современных кинотеатрах стало привычной нормой. Для концерта Сид специально сочинил песню. На подготовку его ушла целая неделя. За эту неделю придумали немало: гастрольный администратор, одетый в форму адмирала флота, швырял в зал свежие нарциссы. Специальная машина пускала на зрителей тысячи нежнейших мыльных пузырей, по заднику сцены и стенам зала струились цветные блямбы света, кадры кино. Концерт удался, даже флегматичная Financial Times писала: "аудитория, заполнившая зал была прекрасной, странно-покорной, смотреть на нее было - одно удовольствие, только из-за этого стоило купить билет. Если к этому добавить неотразимых "Пинк Флойд" и бесплатные нарциссы, то чашу впечатлений можно считать переполненной". Кто-то вспомнил, что сидел рядом на концерте с двумя пожилыми дамами из тех, кто не пропускает ничего в этом зале. Настал перерыв. Дамы сидели молча и неподвижно. Затем одна из них повернулась к подруге и сказала: "Они очень хороши, не правда ли?" Единственно, кто остался недоволен, так это администрация. Когда наутро пришли уборщицы, то выяснилось, что мыльные пузыри оставили на кожаных креслах круги. Не все нарциссы подобрали, часть втоптали в дорогие ковры. "Пинк Флойд" туда больше не пускали под тем предлогом, что на концерте были нарушены правила безопасности. Ведь на цветах кто-нибудь мог и поскользнуться...
Песня "Games for May - Майские Игры" вышла отдельной пластинкой и в июне 1967 года поднялась до 6 места в хит-параде.

[SchibzD]

Хочу тут вспомнить старую байку про пьяного курсанта, который ночью забрел на Марсово Поле и пытался затушить Вечный Огонь своей шинелью. Мы все, Чада Божьи, в каком-то смыcле - Марсово Поле. Во всех нас горит Вечный Огонь, и у каждого из нас наготове лежит пресловутая шинель.
В случае с Сидом Барреттом это была кислота, наркотик ЛСД. Поначалу штука эта была в Англии относительно неизвестной, запрету не подлежала. Но как только запрет вышел, то самым первым человеком, посаженным за торговлю ЛСД, был близкий друг Барретта, тоже из Кембриджа. Про самого Сида ходили упорные слухи, что он жил прямо над квартирой первого импортера ЛСД из заграницы. Сид был одним из первых клиентов, его можно назвать "кислотным пионером". В своем пристрастии ни меры ни удержу не знал. К 1967-му последствия были видны невооруженным глазом. Первый продюсер, Джо Бойд, вспоминает, как он пришел в июне на одну из игр "Пинк Флойд" и столкнулся в дверях с Барреттом. "Лицо у него всегда было живое, с выражением проказника, глаза сверкали озорной искоркой. И вот, поздоровавшись с ним, я взглянул ему в глаза, но ничего там не увидел. Они были мертвы, как будто кто-то задернул занавеску". В тот день Бойд заметил то, что друзьям было давно известно: у Барретта началось перерождение личности. За кислотные иллюзии пришла пора расплачиваться клетками серого вещества. Историй о нем рассказывали немало. Однажды Сид ехал на своем "мини" по Кингз-роуд и увидел в витрине магазина приглянувшуюся ему одежду. Прямо на светофоре остановил он машину, посреди дороги, не выключая двигателя, открыл дверь да и пошел в магазин. Легко себе представить реакцию сдержанных англичан, застрявших за Сидом в транспортной пробке. Невменяемость его усиливалась. Во время беседы Сид мог внимательно слушать, но слов не понимал. В 1967-м на гастролях "Флойд" в Роттердаме, чтобы достучаться до Сидова сознания, друзья вместо разговора писали ему записки. Еще один эпизод вспомнил писатель Джонатан Мидз. "В 1967 году, - пишет он, - я пришел в квартиру напротив метро South Kensington, где Сид находился со своими приятелями. Сида не было. Вдруг раздался жуткий грохот, кто то колотил по водопроводной трубе. "Господи, что это такое?" - спросил я. Они начали хихикать, а потом сказали: "Да это Сид. У него кайф не пошел, bad trip, мы в таких случаях всегда запираем его в кладовке".
Тут вспоминается армейский маразм: "Боевой листок должен быть боевым листком, ведь это же Боевой листок!" Очень часто начальство в определенном возрасте и положении думает примерно так же. Когда "Пинк Флойд" приступили к записям уже под эгидой своей новой пластиночной фирмы EMI, то тамошнее начальство уволило полулюбителя Джо Бойда и назначило своего продюсера, профессионала Нормана Смита. Запись песни "Арнольд Лейн" Смиту не нравилась, он хотел ее переписать. В этом его, как ни странно, поддерживали Уотерс и Райт. Сид категорически отказался записывать новый вариант и настоял на своем. Но когда пошли на запись в студии на Эбби Роуд, то немалое время и средства тратились на то, чтобы воссоздать звук, который Джо Бойд в своей студии делал легко и между прочим. Как ни бились, ничего не вышло. Пришлось идти на поклон в старую студию Sound Technique. Запись "See Emily Play" была закончена 23 мая 1967 года, Сиду запись не нравилась, он протестовал, но все равно пластинку выпустили 16 июня, она поднялась до 6 места в британском хит-параде.
С этой песней "Флойд" трижды побывал на "Top Of the Pops". В первый раз Сид вышел в шелке и бархате, купленных на модной Кингз-роуд в бутике под названием "Granny Takes a Trip - Бабушка отправляется в путешествие", но у слова trip есть и другой смысл, так что название надо читать двояко. На следующей неделе Сид появился перед камерами небритым, одежда была грязная и мятая, а на третью неделю он приехал в телестудию полным щеголем, но перед передачей переоделся в грязные и рваные тряпки. Да еще и на сцену не хотел выходить, друзья долго уговаривали. Но это - не наркотические причуды. Тут уже скорее - принципы Сида, ненавидевшего коммерцию. Норман Смит вспоминает, что Сид вышел из телегримировочной, где из него сделали красавца, подошел к зеркалу и принялся яростно ерошить волосы, приговаривая: "It's rubbish, rubbish!"
Успех сингла и последовавшие за ним интервьюшечки и телепередачи с точки зрения самих "Пинк Флойд" были штукой неоднозначной, но у фирмы звукозаписи таких тонких сомнений никто не разделял. Решено было двигаться вперед и писать первый диск. Продюсером назначили того же Нормана Смита. Несколько слов о нем. Смит поступил на работу в EMI в 1959 году помощником звукотехника в студию на Эбби-роуд, работал с Джорджем Мартином, продюсером "Битлз". Когда в 1965 году Мартин ушел на вольные хлеба и сформировал собственную фирму, Смит остался на его месте и даже двигал ручки на записях "Битлз". С "Пинк Флойд" он впервые познакомился в клубе UFO, куда его специально привели. "Я так и не понял, -- вспоминает он, - о чем были песни Сида. Подозреваю, что и друзья его по группе тоже этого не знали. Но о них столько говорили и писали, что я согласился. Тогда EMI предложила им контракт." "Флойд" работали быстро, записывали по песне в день. Да, господа, это быстро! Учтите, что пластинка была экспериментальной, на ней использовались неведомые до того вещи, забиравшие немало времени. Например - повторная версия с наложением ее поверх первой, или разброс инструментов по стереоканалам. Это время Норман Смит вспоминает без ностальгической слезы в глазу ветерана. "Непонятно, - говорит он, - как нам удалось вообще эту пластинку записать. Работа с Сидом была - сущий ад. Каждый день я уходил с работы с головной болью. Вел он себя апатично, указаний не слушал, или того хуже - дашь ему совет по первому куплету, а он его вообще не поет, а второй поет кое-как. Или слова меняет. Дисциплины у него не было никакой. Разговаривать с ним было - как со стенкой. Лицо безо всякого выражения. Стихи его - детские, и сам он вел себя как ребенок. Я часто думал про себя - зачем он вообще в это дело пошел". Конец цитаты. Смиту еще предстояло понять, что единственным способом успешной записи Сида Барретта было записывать его так, как хочет сам Сид Барретт.

[SchibzD]

Напомню, что в 1967-м "Пинк Флойд" были на контракте у EMI и записывались в студии фирмы на Эбби-роуд. Пластиночная компания "Битлз", "Парлафон", была также частью EMI и знаменитая четверка оказалась соседями по работе. "Пинк Флойд" делали первые шаги, а мэтры "битлы" заканчивали работу над классическим альбомом "Сержант Пеппер". Быть коллегами звезд, работать в соседней студии, куда можно было запросто по-музыкантски зайти, - все это приводило Сида Барретта в неописуемый восторг. Как-то вечером "Пинк Флойд" со своим продюсером были в 3-й студии, а в соседней 2-й в одиночестве работал Пол Маккартни. Он заглянул на огонек, расхвалил "Пинк Флойд", сказал, что им повезло - у них самый лучший продюсер.
Хорошим продюсером просто так не становятся. Нужна требовательность к себе и к другим. "Пинк Флойд", особенно Сид со своим разгильдяйством, продюсерской хвалы не снискали. За то оба менеджера были буквально влюблены в своих подопечных, особенно в Сида. "У Сида был уникальный подход к звукорежиссуре, - вспоминает Питер Дженнер, - он двигал ручки по пульту вверх и вниз, казалось, безо всякой системы, выделывая из них красивую линию. Он же художник, во всем, что он делал, Сид подчинялся прежде всего художественному чутью. Он был на 100% творческим человеком и себя при этом не щадил". Конец цитаты.
Первая пластинка "The Piper At The Gate Of Dawn - Дудочник у Ворот Зари" вышла в свет 5 августа 1967-го и была встречена с восторгом. Название Сид позаимствовал из главы своей любимой детской книги "The Wind In The Willows - Ветер в Ивняке", которую написал Kenneth Graham. Восторг был не всеобщим. Поклонники "Флойда" были разочарованы. С поклонниками это - обычная вещь. И конверт пластинки - старомодный (на обложке были фотографии четырех участников этаким цветным калейдоскопом). Сид, разодетый в модное, с Кингз-роуд был еще туда-сюда, но остальные... Как будто где-то в Клэпеме сели на 10-й автобус, а оказались на ракете в межгалактическом пространстве. Совсем не из той оперы. Кроме того, завсегдатаи из клуба UFO считали, что звука, которым "Пинк Флойд" так славились, на пластинке воссоздать не удалось. Гитарист "The Who", Пит Таунзенд, очень бушевал: "ужасная пластинка, ничего общего с их концертом не имеет. Какая-то жевательная резина с пузырями. Музыка для Микки-мауса. А продюсер - чудак, на букву М"
Как мы знаем, в историю входит не то, что на самом деле было, а то, что люди решили помнить. Первый Альбом "Пинк Флойд" "The Piper At The Gate Of Dawn" запомнили, он в историю вошел. Например, в 1987 году журнал "Роллинг Стоун" справлял свое двадцатилетие. По этому поводу составили список лучших альбомов всех времен и народов, в котором первая пластинка "Пинк Флойд" заняла прочное 79-е место. В комментарии говорилось :"первая вспышка пинкфлойдовской психокислотной ярости стала для английского расцвета психоделии тем, чем "Jefferson Airplane" со своей "Surrealistic Pillow" был для "Лета Любви" в Cан-Франциско" Конец цитаты. Если учесть, что журнал начал выходить как раз в 1967-м, когда появилась пластинка "Пинк Флойд", то станет понятно, что этот дебют редакторы "Роллинг Стоун" забыть не могли, как не забыть человеку собственную молодость.
Тогда же, в августе 1967-го, поползли темные слухи о том, что дела "Пинк Флойд" неважные, и что Сид не то ушел, не то уходит. Менеджеры тут же бодрыми голосами заверили музыкальную прессу, что Сид никуда не ушел, что он просто устал и что врачи рекомендовали ему отдых. Как ни странно, так оно и было. У Сида признали нервное истощение и по крайней мере на две недели врачи запретили ему работать. Группе пришлось снимать концерты, ехать по горящей путевке в Испанию отдыхать, терять гонорар в 4 тыс. фунтов. Не попали пинкфлойдовцы и на престижный Виндзорский Национальный Фестиваль Джаза и Блюза, где их отстутсвие пришлось объявлять бывшему вокалисту "Manfred Mann", Полу Джонсу. За что его освистали. Так вот из-за Сида пострадал совершенно невинный человек.
Менеджер Эндрю Кинг не сдавался и смотрел в будущее с надеждой - в конце октября он отправлял своих подопечных покорять Соединенные Штаты. Он размахивался широко - в Сан-Франциско на три дня 26, 27 и 28 октября был забронирован престижный зал Филмор-Вест. Чтобы уладить возможные неувязки, которые как чорт из коробочки появляются в работе администратора, Кинг выехал на три дня раньше. Интуиция его не подвела. Сюрприз был, и немалый. Музыканты не могли въехать в страну - не успели выправить рабочее разрешение. Владелец зала, известный импресарио Билл Грэм рвал и метал, в ход были пущены все связи. Наконец, удалось пробиться к вице-президенту США по телефону часов в пять утра и проблему кое-как уладили. Приехав их крохотной Англии в огромную Америку, где все больше размером - люди, машины, бифштексы, "Пинк Флойд" поняли, что их гордость - световое шоу - здесь совершенно не проходит. Например, самая большая лампа у них была - 1000 ватт, а тут стандартная единица освещения была 10 киловатт, да и они еще включались десятками. Режиссеры сборных концертов, не знакомые с "Пинк Флойд", ставили их перед блюзовыми командами, что кончалось для "Флойда" провалом. На телевидении бодроголосые ведущие задавали Сиду кучу банальных вопросов, на которые получали в ответ задумчивый взгляд его матовых глаз. Ведущий напирал, Сид психанул и ушел из студии. Телевизионное появление "Пинк Флойд" пришлось отменять.
Гастроли по западному побережью Америки за одну неделю так всем истрепали нервы, что на восточное побережье решили не ездить. Уж лучше убытки, которые можно сосчитать, чем неведомые сюрпризы.
Когда "Пинк Флойд" были в Лос-Анджелесе, встретились с Элисом Купером, он позвал их к себе на обед. Гитарист Купера, Гленн Бакстон, впоследствии, в 1978 году, рассказал в своем интервью: "мы сидели с Сидом и молчали. За весь вечер он ни слова не проронил. И не потому, что зазнавался, он просто был странный. Сидим, молчим, и вдруг я, сам не знаю почему, беру сахарницу и подаю ему. И думаю - зачем я это сделал? Он ведь не просил! И подобные штуки повторялись несколько раз. Это была чистая телепатия -- Сиду было что-то нужно, а я понимал его без слов. Со мной такое происходило впервые в жизни. Сид - не человек, а марсианский пришелец!"
Движение Сида в сторону Марса все ускорялось. Он без конца куда-то исчезал, уходил, забывал гитару... Короче, на перелете домой Уотерс и Мейсон решили - нужно принимать какие-то радикальные меры. По возвращению домой приключения продолжались. 2 ноября возобновились записи на Эбби Роуд. Сид сказал, что для новой песни ему нужен духовой оркестр Армии Спасения. В назначенный день оркестр прибыл в полном составе, с блестящими трубами, в форме и фуражках. Продюсер предупредил - запись предстоит необычная. Так и случилось. Сид пришел с большим опозданием, его представили музыкантам и он сказал: "У меня нет для вас ни нот, ни плана. Играйте, что хотите". Духовики вдарили свои церковные марши и гимны. Через полчаса Сиду стало скучно и он ушел домой. Его не удерживали. Когда, спустя несколько дней, ему прокрутили готовый вариант записи, он сказал только одно слово: "нормально".
На коротких гастролях в Голландии в ноябре, Сид был на сцене был уже не двигателем, как раньше, а мертвым грузом. Весь концерт играл на гитаре один и тот же аккорд, а то и вовсе не касался струн. Его рука безжизненно нависала над Фендером-телекастером. Или садился на сцене со скрещенными ногами и было видно - все происходящее его совершенно не касается. В личной жизни тоже дела были плохи. Его подруга Линси Корнер, прожившая с ним много лет, жаловалась на страшные изменения в характере. У Сида начались беспричинные припадки ярости - последствие наркотика ЛСД - во время которых он бил посуду, и мог не только замахнуться на подругу, но и ударить. Однажды утром на пороге Питера Дженнера появилась сильно побитая подруга Сида. Это было уже не по-джентльменски, не по-кембриджски, не по-английски.

[SchibzD]

Мы остановились на том, что выходки Сида и его непредсказуемое поведение вывели, в конце концов, из себя его товарищей. "Пинк Флойд" участвовали в сборном концерте в большом лондонском зале "Олимпия", это были предрождественские дни 1967 года, в концерте участвовал Джими Хендрикс, "The Move", "The Soft Machine". На сцене Сид был в полной прострации, рука его безжизненно висела и было непонятно - что вообще делать? Упертый Роджер Уотерс продолжал играть на басу одну и ту же фразу, остальные стояли, сгорая от стыда. После этого Сиду и сказали, что его по-прежнему уважают как автора, но исполнительство его никуда не годится. Вспомнили все - как он намеренно спускал струны гитары да так и играл. Понятно, что обвисшая гитарная проволока производила соответствующие звуки. Короче, надо было искать замену. Решили, что самым логичным будет взять Дэйва Гилмора. Тот только что вернулся в Лондон после года, проведенного во Франции. Поначалу играли впятером. Фотография, сделанная в январе 68-го показательна. На первом плане фотогеничный Дэйв Гилмор, а Сид стоит где-то сзади, снят немного нерезко, будто в тумане начал растворяться. Этому квартету из пяти человек суждено было существовать недолго. Последняя выходка Барретта, переполнившая чашу терпения, произола в конце февраля. Концерт уже начинался, музыканты пошли на сцену, Сид оставался в гримуборной. Он никак не мог добиться нужной прически. В последний момент он психанул, высыпал на ладонь всю склянку своих таблеток из корня мандрагоры (он же подофил щитовидный), раздробил их в порошок, всыпал порошок в банку с бриолином, размешал, налепил это пригоршнями на волосы, и в таком виде появился перед публикой. Через несколько минут бриолиново-таблеточная скульптура на голове начала таять, стекать по лицу, создавая впечатление, что лоб и щеки Барретта оплывают и сползают куда-то вниз. Понятно, что остальные играть нормально не могли. 2 марта, после крупного тихого разговора, Сиду была предложена роль этакого Брайена Уилсона из "The Beach Boys", то есть только писать песни и приходить на записи. Сид, в принципе согласился, хотя его согласие ничего не значило - в мозгах у него было полное завихрение и уже через полчаса он глядел на мир совершенно новыми глазами.
С точки зрения менеджеров, "Пинк Флойд" без Сида становились довольно заурядной группой, на которую не было смысла тратить годы жизни. "Без Сида, - сказал менеджер Эндрю Кинг - у "Пинк Флойда" будущего нет." Роджер Уотерс укорял начальство в потакании, в том, что оно ведет себя как девочки-группистки, что оно молится на Сида, будто у него из задницы солнце светит.
До начала апреля раскол удавалось сохранять в тайне от газет, на это были причины - шла запись второго альбома "The Saucerful of secrets" - "Блюдце, полное секретов". Сид участвовал в записи примерно четверти материала, а потом в студии больше не появлялся - его просто перестали звать. Рассказывали, что он сидел в приемной студии с гитарой на руках два дня подряд. Здесь надо заметить, что Дэйв Гилмор за году работы во Франции натерпелся приключений. В мелких клубах его с товарищами частенько обманывали, не платили. Короче, в Англию он вернулся без копейки, на ворованном бензине. А тут - известный коллектив, да еще передовая роль... Дотошные историографы глухо намекали потом, что товарищи просто воспользовались сумасшествием Сида и выпихнули его из группы. Известно, что люди, хлебнувшие славы, становятся жесткими, когда эту славу и них кто то пытается отобрать или мешает. В таких случаях ценится уже не сам человек а его борьба. Оставшаяся четверка невольно взяла на себя роль мужа-подлеца, бросившая сошедшую с ума жену, которая ходит за ним, как привидение. Понятно, ну что с психа возьмешь?
Сид знал расписание выступлений группы на ближайшие недели, он приезжал на концерт и молча стоял в зале, как тень отца Гамлета, как живой укор. Иногда специально выходил к самой сцене и смотрел не отрываясь. Ситуация была пикантная. Гилмор нервничал и жаловался товарищу, что долго такого не выдержит.
На личном фронте дела у Сида шли не лучше. Он со своей подругой Линдси делил квартиру еще с одной парой. Те были заядлые наркоманы и с широким гостеприимством поили Сида с подругой утренним кофе, в которое исправно добавляли хорошую порцию ЛСД. Когда художник Сторм Торгенсон повстречал Сида, то понял, что тот последние три месяца ходил под кислотой, сам того не зная. Он тут же забрал его с подругой к себе домой. Припадки беспричинной ярости у Сида все усиливались. Однажды Торгенсену пришлось разнимать семейную драку -Сид лупил подругу по голове мандолиной.
В мае 1968-го менеджер Пит Дженнер взял своего бывшего подопечного в студию на сольные записи, но через неделю вынужден был капитулировать. Трудности работы с Сидом он явно недооценил. Вскоре после этого Сид окончательно разругался с подругой, сел в свою машину "Мини" и поехал куда глаза глядят. Его странствия закончились в Кембридже, в психиатрическом отделении местной больницы, где его симптомы были хорошо известны - немало такого народу прошло через руки врачей. Итак, герой наш остался без работы, без профессиональной поддержки, без подруги. И вот здесь, на распутье витязя, мы его пока и оставим.