Syd Barrett

[SchibzD]

В прошлый раз мы остановились на таком моменте в жизни нашего героя, который можно было бы назвать концом карьеры. Он потерял свою группу, вдрызг рассорился с близкой подругой, и без кола и двора колесил по стране, пока не угодил в больницу. В те времена английская медицина была почти как советская - бесплатная. Но - лучше. За какие-то считанные дни врачи привели Барретта в порядок и он, скинув больничные тапки и халат, вскоре вышел за ворота и тут же направился в Лондон. Там он стал искать себе квартиру. Надо заметить, что на протяжении последних лет сорока жилплощадь в британской столице дорожала в среднем процентов на 15, а инфляция и привязанная к ней зарплата - процентов на 5. Цены на недвижимость сильно обгоняют все остальное. Сто с лишним лет назад средняя благополучная семья занимала целый городской дом на трех этажах, теперь же все эти дома поделены на две или три квартиры, и число средних благополучных семей увеличилось вдвое или втрое. Как говорил один мой знакомый: "Караул! Населяют!"
Уже в конце 68-го, когда Сид подыскивал себе жилье, цены кусались. Он предпочел снять просторную квартиру на элегантной площади Эрлс Корт Сквер вскладчину с еще двумя знакомыми. Забегая вперед, скажу, что именно эти комнаты, стены и полы запечатлены на обложке альбома "The Madcap Laughs".
Выбор районы был не случайным, рядом жил Дэйв Гилмор, заменивший Барретта в группе. Из окна его спальни можно было глядеть прямо в кухню бывшего отца-основателя "Пинк Флойда". Товарищ Барретта по квартире, Дагги Филдз (впоследствии сам - успешный поп-музыкант) вспоминает, что Сид был тогда при деньгах. Бедность, голод - это мощные пружины и движители творческого прогресса. Если иного артиста кормить досыта и давать ему пачки денег, то творческий фонтан может заметно поиссякнуть. Примерно это и произошло с Сидом. Не было проблемы средств к существованию, ни голода, ни страха. Зачем тогда работать? Сид начал все глубже уходить в себя. Дошло до того, что он целыми днями валялся в постели, не зная, что делать. Талант, как известно не проколешь, не пропьешь. Но ему нужно направление, которое у Сида было временно потеряно. Мораль: не отрывайтесь, господа, от родного коллектива!
Дэйвид Гилмор, заменивший Барретта в группе, как ни странно, остался одним из близких его приятелей. После ухода Сид продолжал с ним общаться, они обсуждали Сидовы проекты. Надо напомнить, что фирма EMI от него еще не отказалась, у него был контракт. У Сида Барретта было имя, авторитет в среди музыкального подполья, кроме того в минуты просветления он продолжал писать песни. В EMI пришел новый директор, 23- летний Малькольм Джонс.его поставили начальником новой фирмы "Харвест". На этом посту надо было сочетать знание молодежных тенденций с энергией и менеджерским образованием. Именно под началом Малькольма Джонса "Харвест" стал расцветать, туда потом перешли "Пинк Флойд" и "прогрессивные" "Дип Перпл". Не будь он молодым оптимистом, вряд ли бы взялся он за Сида. Уж очень обильными были мрачные слухи о его непунктуальности, бардачном стиле работы в студии, о разбитых микрофонах и истериках в стиле оперной примадонны. Начальство вело себя с холодком, немного отчужденно. Но новый босс решил встретиться с Сидом. Барретт показал себя молодцом - был собранным и конкретным, показал ему новые песни, короче -- произвел впечатление, и Малькольм Джонс убедил высокое начальство в EMI дать ему студийное время. Записи в третьей студии на Эбби Роуд начались в апреле 1968-го. Малькольм Джонс стал продюсером. Напомню, что третья студия на Эбби Роуд - самая маленькая. Пенси, записанные во время этих сессий вошли потом в пластинку "The Madcap Laughs - Безумец Смеется". Сид, наверное, знал за собой некоторое свойство. Он часто пристально глядел на человека и потом раскатывался смехом, как будто человек этот совершил глупую оплошность, а сам еще этого не знает. Смех этот был с безуминкой, поэтому все с Сидом работавшие название пластинки одобрили, как подходящее. В записи принимали участие музыканты из "Soft Machine". Барабанщик группы Роберт Уайатт, и ныне живущий, но не очень здравствующий (лет двадцать назад он выпал из окна и был парализован ниже пояса) вспоминает, что Сид не обременял себя техническими подробностями. "В какой тональности песня?" - спрашивали его музыканты. На что Сид отвечал: "Yeah!" Или смеялся, добавляя: "It's funny!"
В студийной работе Сид был подчас похож на дельфийского оракула. Говорил что-то, но понять его никто не мог, нужен был толмач, переводчик, интерпретатор. Настал момент, когда товарищи из "Пинк Флойд" решили прийти на помощь. Успели записать четыре песни, но потом им нужно записывать свой альбом "Ummagumma", потом гастроли, и так далее. Короче, то что было начато в апреле, откладывалось до конца июля. Сид решил поехать на Средиземное море отдохнуть на острров Ибицу. Вернее, он ринулся туда, когда узнал, что вся толпа его знакомых, кембриджских хиппарей, уже уехала в аэропорт. Сид бросился вдогонку, сумел каким-то образом миновать паспортный контроль и таможню, выбежал на взлетное поле и принлся махать платком самолету, который выруливал на взлет. Несколько часов спустя он был на Ибице, разыскал своих друзей на центральной площади ибицкой столицы, подошел с изумленной толпе, лаконично приподнял руку и сказал короткое "Hi!". Один из свидетелей вспоминает, что в руках у Сида была сумка с нестираной одеждой, которую можно было опознать по запаху за несколько метров, а среди белья второй свежести распиханы были денежные банкноты, фунты стерлингов, которые Сид перед отъездом снял со своего счета, но не догадался поменять на иностранную ибицкую валюту. Вся толпа вскоре решила перебираться из запруженного туристами места на соседний остров Форментер. На пляже солнце шпарило вовсю, белолицый-тонкокожий Сид никак не мог взять в толк, зачем ему все время накрывают спину, нахлобучивают шляпу, надевают очки. Все это он тут же скидывал и вскоре получил солнечный ожог третьей степени. Тело покрылось волдырями, пузыри на груди и спине лопались, рубаха прилипала к телу. В конце концов друзья его изловили и, удерживая силой, чтобы не дрыгался, намазали с ног до головы кремом от загара.
По возвращении домой работа над пластинкой была продолжена, записи окончили только к осени. Дизайн альбома поручили Сторму Торгесону, тот договорился с Сидом на фотосессию у него. Сид стал готовиться к съемкам: раскрасил пол в своей комнате оранжевыми и пурпуными полосами. Он вообще жил в основном на полу.
Пластинка вышла перед Рождеством, на ее рекламу фирма решила не расходоваться, только изустная молва разнесла о нем весть, и купили те, кто знал. Продалось всего 6 тысяч экземпляров. Альбом не попал в обойму толкающих структур и на радио его никто не играл, кроме отчаянного любителя новизны, легендарного ныне ди-джея Джона Пила.