чернобыль

[(SIC)]

«Размазня! — вспомнил я максималистскую характеристику Кизимы, данную ему еще в давние времена. — Никогда от него конкретного решения не получишь...»
На столе — разложено несколько фотографий разрушенного реактора, сделанных с вертолета, генплан промплощадки, другие бумаги. Рассматриваем с Игнатенко наи-более удачный снимок. Брюханов показал пальцем на неправильной формы черный прямоугольник на полу центрального зала, заваленного обломками конструкций.
— Это бассейн выдержки отработавшего топлива, — сказал Брюханов. — Битком забит кассетами. Воды в бассейне сейчас нет, испарилась. Кассеты разрушатся от остаточных тепловыделений...
— Сколько там кассет? — спросил я.
— Бассейн полный, штук пятьсот...
— А как ты их возьмешь оттуда? — сказал Игнатенко. — Захороним вместе с ре-актором...
Вошел высокий стройный пожилой генерал в парадном мундире. Обратился ко всем:
— Кто мне подскажет, товарищи? — спросил он. — Я командую группой армей-ских дозиметристов. Мы никак не наладим контакт ни со строителями, ни с эксплуатационниками. Где, что измерять — непонятно. Мы не знаем ваших конструкций, подходов к радиационно опасным местам. Надо, чтобы кто-то координировал нашу деятельность.
Игнатенко сказал:
— Работайте вместе с Каплуном. Это начальник службы дозиметрии АЭС. Он все знает. И выносите вопросы на заседание Правительственной комиссии... Вы, наверное, недавно здесь?
— Только прибыли.
— Ну и действуйте, как я сказал.
Генерал удалился.
Время шло. Мне нужна была машина, чтобы проехать в Припять и к блоку. По-просил помощи у Игнатенко.
— Задача сложная, — сказал Игнатенко. — Транспорт нарасхват. У меня лично машины нет. Здесь тыща хозяев. Проси у Кизимы.
Я спустился на первый этаж в диспетчерскую. У телефона ВЧ дежурил замести-тель начальника Главтехстроя Минэнерго СССР Е. И. Павлов.
— У тебя машина есть? — спросил я. — Проскочить в штаб Кизимы.
— Нет, к сожалению. Здесь каждый со своей тачкой. Откуда, что и как — черт ногу сломит. Садовский куда-то уехал на своем «Жигуле»...
— Ладно, пойду пёхом. Будь здоров.
Я вышел на улицу.
Припекало солнце. От политого десорбирующими растворами асфальта поднимались ядовитые испарения. Тошнотно-приторный запах. Иду вдоль улицы вверх. Утром обычно щебечут птахи в зеленой листве, приветствуют солнце, А сейчас что-то тихо. И листва какая-то притихшая, вроде заторможенная. Так кажется. Еще не мертвая, но и не та живая, трепещущая, как в чистом воздухе. Зелень листвы какая-то неестественная, будто листья покрыли воском, законсервировали, и они застыли и прислушиваются, принюхиваются к окружающему их ионизированному газу. Ведь от воздуха светит до двадцати миллирентген в час...
Но все же еще живы деревья, еще находят в этой плазме что-то свое, нужное для жизни. Вот и вишни, и яблони в буйном цвету. В отдельных местах уже есть завязь. Но все и цветы, и завязь копят теперь активность. Куда от нее денешься? Кругом она...
У плетня покинутого подворья девушка лет двадцати в белом хлопчатобумажном комбинезоне обламывает ветви цветущей вишни. Получился уже большой букет.
— Из каких мест будете, девушка? — спросил я ее
— Из Ейска... Приехала вот на помощь Чернобыльцам... А что?
— Да нет, ничего... Женихов здесь много. Солдаты-молодцы — на выбор... Де-вушка засмеялась:
— Нужны мне ваши женихи... Я помогать приехала. . — она окунула лицо в бу-кет.
— Цветы грязные, — сказал я.
— Да ну вас, — отмахнулась от меня девушка и вновь принялась ломать ветки.
Я тоже сломал несколько густо усыпанных белыми цветами веток. Двинул с бу-кетом к Кизиме. Свернул в переулок налево. Много пыли на дороге. Мимо прогромы-хал миксер, поднял клубы радиоактивной пыли. Натягиваю респиратор, надвигаю глубже берет. От пыли ведь от 10 до 30 рентген в час...
Управление строительства Чернобыльской АЭС (название еще старое), а короче — штаб Кизимы, находится в бывшем здании ПТУ. У входа и кругом полно народу. Стоят, сидят на лавочках, ходят туда-сюда по делу и без дела. Подъезжающие и отъез-жающие машины поднимают долго не оседающие облака пыли. Голубое небо, нещад-ное солнце, тишь и безветрие. Респираторы у большинства людей висят на шее. Неко-торые, когда поднимается пыль, натягивают их на нос. Метрах в тридцати от ПТУ, в хоздворе — вышедшие из строя бетоновозы, миксеры, самосвалы. В общем-то они ис-правны, но настолько загрязнены радиацией, что, работая на них, облучаешься иной раз больше, чем от окружающей среды Активность в кабинах до десяти рентген в час. Это большая проблема здесь: выход из строя техники от радиации..
Недалеко от крыльца ПТУ — два бронетранспортера, легковые машины: «Моск-вичи», «Жигули», «УАЗы», «Рафики», «Нивы». Дремлют за рулем или курят около водители.
Идет дозиметрист с радиометром на груди. Датчиком на длинной штанге измеря-ет активность пыли. У крыльца высокая густая липа. Птиц не слышно. В лучах припе-кающего солнца упруго звенит большая синяя муха.
Не вся живность исчезла. Мухи есть. И не только большие синие, но и обычные домашние. Много мух внутри здания. По запаху, ударившему в нос, становится ясно, что санузлы здесь работают плохо. В фойе, у входной двери дозиметрист измеряет ак-тивность спецовки на невысоком, в защитного цвета комбинезоне, рабочем. Лицо у рабочего буро-коричневое, он возбужден.
— Где был? — спросил дозиметрист, приставляя датчик к щитовидной железе.
— У завала... Еще в транспортном коридоре...
— Больше не ходи туда... Хватит с тебя...
— Сколько взял? — услышал я вопрос рабочего.
— Говорят, больше не ходи туда, — сказал дозиметрист и отошел в сторону.
Я попросил его измерить активность букета цветов.
— Двадцать рентген в час. Выбросьте его подальше... Я вышел на улицу и забро-сил букет в хоздвор, к радиоактивным машинам.
Вернулся. Заглянул в две-три комнаты. На полу вповалку отдыхают после схва-ченных доз рабочие в синих и зеленых робах. В одной из комнат молодой парень. при-встав на локте, говорил другому:
— Будто цепами тебя измолотили, такая усталость. В сон дико клонит, а заснуть не могу.
— У меня тоже, — отвечает ему товарищ. — Вот они, мои двадцать пять рентген как проявляются...
Пришел к Кизиме. В приемной, у телефона надрывается диспетчер. Говорит с Вышгородом. Понял, что говорит с управляющим треста Южатомэнергострой А. Д. Яковенко.
— Нужны люди на смену! — кричит диспетчер. — Водители нужны! Рядом бри-гадир... Вот он... Даю трубку... Не надо?. Да они все нахватались уже...
Из кабинета Кизимы вышло несколько человек. Возбуждены. Вхожу. Кизима один. Откупоривает банку мангового сока. На щеках паутина волокон ткани Петрянова от респиратора «Лепесток».
— Привет, Василий Трофимович!