Телевизеръ

[Immelman]

1212581038_11916433_1198074407_18324162714b1d8d28ec.jpg

Осенью прошлого года на телевизионном ток-шоу видный политический аналитик Михаил Делягин резко высказался о Владимире Путине. Когда позднее передача вышла в эфир, Делягина на экране не оказалось.
Мало того, что вырезали его высказывания – Делягина вообще убрали из "картинки" путем цифровой ретуши. Точно так же при советской власти замазывали на фотографиях опальных коммунистов. (Пожалуй, техники слегка схалтурили – в одном кадре они оставили ноги Делягина, меж тем как его туловище растворилось в воздухе.)
Как оказалось, Делягин уже некоторое время фигурирует в так называемом "стоп-листе" – перечне политических противников и других критиков правительства, которых Кремль запретил допускать в телевизионные выпуски новостей и политические ток-шоу.
По словам Делягина, стоп-лист – "отличный способ заглушить инакомыслие".
И это поразительный признак того, что Путин в целях консолидации власти все больше полагается на телекомпании, контролируемые Кремлем. С особенной силой это проявилось на недавних выборах.
Политические оппоненты, которых еще год или два тому назад показывали по телевидению, в течение избирательных кампаний исчезали. Путин добился триумфальной победы своей партии на парламентских выборах, а затем привел к власти преемника – своего протеже Дмитрия Медведева. Теперь Путин является премьер-министром, но широкая общественность по-прежнему считает его лидером России.
Былые союзники Путина вроде Михаила Касьянова, который когда-то был при нем премьер-министром, и Андрея Илларионова, его бывшего старшего советника по экономике, пропали из виду. Под запрет попали Гарри Каспаров, экс-чемпион мира по шахматам и лидер оппозиционной коалиции "Другая Россия", а также члены либеральных партий.
Даже КПРФ, единственная оппозиционная партия, до сих пор представленная в парламенте, утверждает, что ее лидеров не допускают на ТВ.
Причем это касается не только политиков. Рок-группа "Телевизор" в апреле должна была участвовать в передаче некого петербургского телеканала, но съемки отменили после того, как музыканты приняли участие в демонстрации "Другой России".
Когда на церемонии вручения российской кинопремии – аналога "Оскара" – в марте некоторые актеры обронили несколько беззлобных шуток о Путине и Медведеве, из телевизионной версии эти фразы вырезали.
Собственно, политическую сатиру вообще изгнали с телевидения. Один из самых популярных в стране сатириков Виктор Шендерович в свое время делал передачу, где действовали куклы – шаржированные фигуры российских лидеров, в том числе Путина. При первом президентском сроке Путина программу сняли с эфира, а Шендеровичу фактически запретили появляться на телевидении.
Высокопоставленные правительственные чиновники отрицают, что стоп-лист вообще существует. По их словам, лица, враждебно относящиеся к Кремлю, не появляются на телеэкранах всего лишь потому, что их взгляды не заслуживают отражения в новостях.
Журналисты говорят в интервью, что, как им кажется, Кремль не составляет официальный стоп-лист, но у телеканалов есть собственные подобные перечни, которые согласуются с неким неофициальным "черным списком" – представлениями о кремлевских симпатиях и антипатиях.
Владимир Познер, ведущий политического ток-шоу "Времена" на "Первом канале" – главном федеральном телеканале, сказал, что за прошедший год нажим на журналистов, призванный заставить их покориться диктату Кремля, усилился, и не смягчился даже после избирательной кампании.
"Из-за выборов кремлевская администрация стала почти параноидально воспринимать вопрос о том, кто появляется на телеэкране", – сказал Познер, являющийся также президентом Академии российского телевидения.
На практике, пояснил Познер, он сообщает руководству "Первого канала", кого именно хочет пригласить на передачу, а руководство вычеркивает всех, кого считает "персоной нон грата".
"Они говорят: "Ну вы же понимаете, что мы не можем этого сделать, это невозможно, пожалуйста, не ставьте нас в такое положение. Вам нельзя приглашать такого-то и такого-то" – будь то Каспаров, или Касьянов, или кто-то еще", – сказал Познер.
Он добавил: "Вот то, о чем никто не хочет говорить, – в телевизионной области у нас нет свободы прессы".
Владимир Соловьев, ведущий другого политического ток-шоу, сказал, что Познер жалуется только потому, что рейтинг его программы снижается и он ищет, на кого бы свалить вину, если "Времена" вообще закроют. Соловьев, активный сторонник Путина, сказал, что его лично Кремль никогда не запугивал.
Однако, если в прошлом году в передаче Соловьева "К барьеру!" регулярно участвовали члены оппозиционных партий, то в нынешнем году из политиков в ней появлялись только лидеры путинской "Единой России", а также партии, состоящей с ней в альянсе.
На вопрос, почему в последнее время он не приглашает лидеров оппозиции, Соловьев ответил: "Их никто не поддерживает. Им нечего сказать".
Либерал Владимир Рыжков, в прошлом депутат парламента, ранее участвовавший в этом ток-шоу, сказал, что Соловьев покрывает Кремль.
"Разумеется, он лжет, – сказал Рыжков. – Мои передачи с ним имели один из самых высоких рейтингов в истории этого ток-шоу".
Рыжков сказал, что ему лично обычно разрешают появляться в длительных фрагментах только на одном крупном телеканале – англоязычном канале новостей Russia Today, который Кремль создал для распространения своей позиции в мире.
"Я могу появляться на Russia Today только потому, что этот канал призван создать видимость существования свободы прессы в России", – пояснил он.
После распада СССР возникло несколько федеральных и региональных каналов, принадлежавших олигархам. Хотя эти телекомпании работали сравнительно без особых ограничений, владельцы часто использовали их для сведения счетов с личными врагами и конкурентами в бизнесе. Один из каналов, НТВ, привлек внимание своими журналистскими расследованиями и репортажами с войны в Чечне.
Путина раздражало негативное освещение работы правительства, и при первом сроке Путина Кремль фактически взял под свой контроль основные федеральные телекомпании, в том числе НТВ. Владимир Гусинский, владелец НТВ, был ненадолго арестован, а затем, уступив канал новым владельцам, уехал из страны. С этого момента топ-менеджеры и журналисты российских телекомпаний четко уяснили, что за сопротивление Кремлю их накажут.
Теперь все основные федеральные и региональные телекомпании принадлежат государству или его союзникам. Со времени президентских выборов в марте ни Путин, ни Медведев не выразили никакой заинтересованности в ослаблении узды.
"Вот очень часто у нас критикуют телевидение, – сказал Медведев в апреле. – Говорят, что оно скучное, что оно провластное, что оно слишком сориентировано на позиции государственных органов, на позицию власти. Вы знаете, я могу сказать, что наше телевидение по качеству своему, по средствам, которые используются, на мой взгляд, одно из лучших в мире".
Валерий Комиссаров, бывший ведущий одного из государственных телеканалов, а ныне лидер фракции правящей партии в парламенте, сказал, что освещение событий на телевидении – это удобный "козел отпущения" для оппозиционных политиков и антагонистически настроенных обозревателей.
"Эти люди неинтересны обществу, неинтересны журналистам, – сказал Комиссаров. – Но они стремятся сделать себе рекламу и, возможно, хотят объяснить отсутствие творческих и политических успехов тем фактом, что их притесняют, что их включают в так называемый стоп-лист".
Главное внимание Кремль уделяет телевидению, так как у него самая большая, намного превышающая другие сегменты аудитория, но многие радиостанции и газеты тоже придерживаются стоп-листа, либо игнорируя, либо принижая оппозицию.
Есть и исключения: несколько федеральных и региональных газет регулярно публикуют нелицеприятные новости и критику Путина, а также комментарии лиц, входящих в стоп-лист. Кроме того, интернет не цензурируется, и в виртуальном пространстве предостаточно критики в адрес правительства.
Границы дозволенного раздвигают небольшая региональная телекомпания "Рен ТВ" и федеральная радиостанция "Эхо Москвы". Последняя стала голосом оппозиции, хотя мажоритарным акционером радиостанции является "Газпром", государственный газовый монополист.