[advokat]

Мертвая старуха как мешок сидит в моем кресле.
Зубы торчат у нее изо рта. Она похожа на мертвую
лошадь.
- Противная картина, - говорю я, но закрыть
старуху газетой не могу, потому что мало ли что
может случиться под газетой.
За стеной слышно движение: это встает мой
сосед, паровозный машинист. Еще того не хватало,
чтобы он пронюхал, что у меня в комнате сидит
мертвая старуха! Я прислушиваюсь к шагам соседа.
Чего он медлит? Уже половина шестого! Ему давно
пора уходить. Боже мой! Он собирается пить чай! Я
слышу, как за стенкой шумит примус. Ах, поскорее
ушел бы этот проклятый машинист!
Я забираюсь на кушетку с ногами и лежу. Прохо-
дит восемь минут, но чай у соседа еще не готов и
примус шумит. Я закрываю глаза и дремлю.
Мне снится, что сосед ушел и я, вместе с ним,
выхожу на лестницу и захлопываю за собой дверь с
французским замком. Ключа у меня нет, и я не могу
попасть в квартиру. Надо звонить и будить осталь-
ных жильцов, а это уж совсем плохо. Я стою на пло-
щадке лестницы и думаю, что мне делать, и вдруг
вижу, что у меня нет рук. Я наклоняю голову, чтобы
лучше рассмотреть,есть ли у меня руки, и вижу, что
с одной стороны у меня вместо руки торчит столовый
ножик, а с другой стороны - вилка.
- Вот, - говорю я Сакердону Михайловичу, кото-
рый сидит почему-то тут же на складном стуле.- Вот
видите, - говорю я ему, - какие у меня руки?
А Сакердон Михайлович сидит молча, и я вижу,
что это не настоящий Сакердон Михайлович, а глиня-
ный.
Тут я просыпаюсь и сразу же понимаю, что лежу
у себя в комнате на кушетке, а у окна, в кресле,
сидит мертвая старуха.
Я быстро поворачиваю к ней голову. Старухи в
кресле нет. Я смотрю на пустое кресло, и дикая
радость наполняет меня. Значит, это все был сон.
Но только где же он начался? Входила ли старуха
вчера в мою комнату? Может быть, это тоже был сон?
Я вернулся вчера домой, потому что забыл выключить
электрическую печку. Но, может быть, и это был
сон? Во всяком случае, как хорошо, что у меня в
комнате нет мертвой старухи и, значит, не надо
идти к управдому и возиться с покойником!
Однако сколько же времени я спал? Я посмотрел
на часы: половина десятого, должно быть, утра.
Господи! Чего только не приснится во сне!
Я спустил ноги с кушетки, собираясь встать, и
вдруг увидел мертвую старуху, лежащую на полу за
столом, возле кресла. Она лежала лицом вверх, и
вставная челюсть, выскочив изо рта, впилась одним
зубом старухе в ноздрю. Руки подвернулись под
туловище и их не было видно, а из-под задравшейся
юбки торчали костлявые ноги в белых, грязных
шерстяных чулках.
- Сволочь! - крикнул я и, подбежав к старухе,
ударил ее сапогом по подбородку.
Вставная челюсть отлетела в угол. Я хотел
ударить старуху еще раз, но побоялся, чтобы на те-
ле не остались знаки, а то еще потом решат,что это
я убил ее.
Я отошел от старухи, сел на кушетку и закурил
трубку. Так прошло минут двадцать. Теперь мне ста-
ло ясно, что все равно дело передадут в уголовный
розыск и следственная бестолочь обвинит меня в
убийстве. Положение выходит серьезное, а тут еще
этот удар сапогом.
Я подошел опять к старухе, наклонился и стал
рассматривать ее лицо. На подбородке было малень-
кое темное пятнышко. Нет, придраться нельзя. Мало
ли что? Может быть, старуха еще при жизни стукну-
лась обо что-нибудь? Я немного успокаиваюсь и на-
чинаю ходить по комнате, куря трубку и обдумывая
свое положение.
Я хожу по комнате и начинаю чувствовать голод,
все сильнее и сильнее. От голода я начинаю даже
дрожать. Я еще раз шарю в шкапике, где хранится у
меня провизия, но ничего не нахожу, кроме куска
сахара.
Я вынимаю свой бумажник и считаю деньги.
Одиннадцать рублей. Значит, я могу купить себе
ветчины и хлеб и еще останется на табак.
Я поправляю сбившийся за ночь галстук, беру
часы, надеваю куртку, тщательно запираю дверь
своей комнаты, кладу ключ к себе в карман и выхожу
на улицу. Надо раньше всего поесть, тогда мысли
будут яснее и тогда я предприму что-нибудь с этой
падалью.
По дороге в магазин еще приходит в голову: не
зайти ли мне к Сакердону Михайловичу и не расска-
зать ли ему все, может быть, вместе мы скорее при-
думаем, что делать. Но я тут же отклоняю эту
мысль, потому что некоторые вещи надо делать одно-
му, без свидетелей.
В магазине не было ветчинной колбасы, и я
купил себе полкило сарделек. Табака тоже не было.
Из магазина я пошел в булочную.
В булочной было много народу, и к кассе стояла
длинная очередь. Я сразу нахмурился, но все-таки в
очередь встал. Очередь продвигалась очень медлен-
но, а потом и вовсе остановилась, потому что у
кассы произошел какой-то скандал.
Я делал вид, что ничего не замечаю, и смотрел
в спину молоденькой дамочки, которая стояла в
очереди передо мной. Дамочка была, видно, очень
любопытной: она вытягивала шейку то вправо, то
влево и поминутно становилась на цыпочки, чтобы
разглядеть, что происходит у кассы. Наконец она
повернулась ко мне и спросила:
- Вы не знаете, что там происходит?
- Простите, не знаю, - сказал я как можно
суше.
Дамочка повертелась в разные стороны и наконец
опять обратилась ко мне:
- Вы не могли бы пойти и выяснить, что там
происходит?
- Простите, меня это нисколько не интересует,
- сказал я еще суше.
- Как не интересует? - воскликнула дамочка. -
Ведь вы же сами задерживаетесь из-за этого в оче-
реди!
Я ничего не ответил и только слегка поклонил-
ся. Дамочка внимательно посмотрела на меня.
- Это, конечно, не мужское дело стоять в
очередях за хлебом, - сказала она. - Мне жалко
вас, вам приходится тут стоять. Вы, должно быть,
холостой?
- Да, холостой, - ответил я, несколько сбитый
с толку, но по инерции продолжая отвечать довольно
сухо и при этом слегка кланяясь.
Дамочка еще раз осмотрела меня с головы до ног
и влруг, притронувшись пальцами к моему рукаву,
сказала:
- Давайте я куплю что вам нужно, а вы подожди-
те меня на улице.
Я совершенно растерялся.
- Благодарю вас, - сказал я. - Это очень мило
с вашей стороны, но, право, я мог бы и сам.
- Нет, нет, - сказала дамочка, - ступайте на
улицу. Что вы собирались купить?
- Видите ли, - сказал я, - я собирался купить
полкило черного хлеба, но только формового, того,
который дешевле. Я его больше люблю.
- Ну вот и хорошо, - сказала дамочка. - А
теперь идите. Я куплю, а потом рассчитаемся.
И она даже слегка подтолкнула меня под локоть.

Продолжение будет.