[eXler]

Ну флейм так флейм...

Скорбь - мать земли Я скорблю по тому, чего никогда не было. Я скорблю, потому что не в силах изменить людей, я скорблю, потому что не в силах изменить мир. Скорбь - одинокая женщина в черном платке, пеленающая своего мертвого ребенка. Скорбь - ветер пустыни, несущий среди залитых солнцем равнин одиночество. Скорбь - усталые глаза путника, в которых застыл ужас. Я скорблю, потому что разучился любить, я забыл это радостное чувство, успокаивающее сердце. Я привык жить в ожидании чуда, но, похоже, оно потеряло мой адрес. День за днем я совершаю новые открытия, но эти открытия приводят меня к пониманию того, что я одинок на своей огромной земле. В каждом из нас находится бесконечный мир, в этом мире огромное количество звезд, но как далеки они друг от друга, как же долго свет от одной идет к другой, а если две планеты встречаются, то это непременно приводит к гибели одной из них. Также и в моей жизни. С кем бы ни пересекались мои пути, один должен уйти, или же растворить в себе другого. С детства нас учат, что нельзя подняться на вершину, не имея в пути верных друзей, но почему никто не говорит, что ты должен быть осторожен, потому что, дойдя до вершины, они могут сбросить тебе вниз. Они могут пожертвовать тобой, только бы самим остаться в живых. Я скорблю, потому что на вершине не с кем разделить радость увиденного. С каждым днем надежда все слабее тлеет в моей груди, и все меньше освещает мою веру, и я опять начинаю скорбеть, потому что вера не может держаться на одном желании, она должна постоянно пополняться каким-нибудь источником. Мой источник иссяк. Я словно пустой сосуд, опрокинутый вверх дном, я словно глиняный горшок, забытый на дне моря, точно мертвый корабль. Иногда я начинаю вспоминать те славные минуты, когда мне казалось что я на вершине, ну если и не на вершине, то хотя бы на следующей ступени. Но снова меня кто-то дергал за руку, я оборачивался, и понимал, что стою все в той же луже, как и прежде, один, посреди большого, мертвого города. И снова скорбь приходила ко мне, моя верная спутница, садилась рядом, и начинала рассказывать про то, что никому нельзя верить, и про то, что нет верных друзей, и про то, что родители заботятся только потому, что думают в первую очередь о себе. Никому нельзя доверять, все ищут выгоду для себя. Любовь умирает так быстро, что никто не может ей насладиться в полной мере, да и где эта грань, эта мера любви? Как же так? Я не ищу любви. Как можно искать то, что нельзя описать, то, что никак не выглядит, то, что невозможно без желания, веры и надежды? Но скорбь снова толкает меня на поиски, ведь человеку не о чем скорбеть, если он ничего не теряет, а скорбь должна питать себя человеческой болью, вот и получается замкнутый круг, получается что любовь необходима человеку для того, чтобы чувствовать боль, терять, питать скорбь, которая будет гасить надежду и веру. Тогда сможет скорбь вновь стать единственной моей спутницей, женщиной в черном платке, пеленающей своих мертвых детей: веру, надежду и любовь. Я… скорблю по ним, они… скорбят по мне. Я никого не люблю.холодно... страшнo...