Редакционная статья, 05 августа 2008
'В пять часов утра, как всегда, пробило подъем - молотком об рельс у штабного барака. Прерывистый звон слабо прошел сквозь стекла, намерзшие в два пальца, и скоро затих: холодно было, и надзирателю неохота была долго рукой махать'.
Этими словами Александр Солженицын начал 'Один день Ивана Денисовича' - свое предупреждение миру об угрозе тоталитаризма. Эта повесть о заключенном советского концлагеря, напечатанная в 1962 году, в краткую хрущевскую оттепель, сначала сделала Солженицына всероссийской знаменитостью, а потом, когда Кремль вернулся к прежнему зверству, самым известным диссидентом страны.
Русские видят в творчестве Солженицына, умершего в это воскресенье в Москве в возрасте 89 лет, собственную историю, изложенную с ясностью, смелостью и гуманизмом. Концлагерем Ивана Шухова был на самом деле весь Советский Союз. После выхода в Париже в 1973 году монументального труда Солженицына по истории советской пенитенциарной системы, озаглавленного 'Архипелаг ГУЛаг', ни один серьезный человек ни в одной стране мира больше не сможет оправдывать преступления Сталина или бесчеловечность коммунистического тоталитаризма. Представленные в книге документы доказывают, что на руках у комиссаров была кровь 60 миллионов жертв. Сущность коммунизма была до мельчайших подробностей разоблачена и оказалась рабством, террором и империализмом.
Солженицын был изгнан из родной страны вскоре после выхода 'ГУЛага', однако Запад также не всегда с охотой прислушивался к его предостережениям. Травма Вьетнамской войны заставила многих усомниться в благородстве намерений Запада или, по меньшей мере, в его способности противостоять советской дисциплине и агрессивности. 'Оробелый цивилизованный мир перед натиском внезапно воротившегося оскаленного варварства не нашел ничего другого противопоставить ему, как уступки и улыбки', - предостерегал Солженицын в своей речи на вручение Нобелевской премии по литературе, присужденной ему в 1970 году.
Шведы отказались вручить ему Нобелевскую премию в своем посольстве в Москве, а его изгнание пришлось на расцвет 'разрядки', и президент Джеральд Форд (Gerald Ford) вначале отказался с ним встретиться. Это был, вероятно, худший шаг Форда за весь президентский срок, лишь отчасти смягченный теплым приемом, который оказали русскому изгнаннику президент АФТ-КПП Джордж Мини (George Meany) и сенатор Генри 'Скуп' Джексон (Henry "Scoop" Jackson), пригласивший его произнести речь в Конгрессе.
Остаток жизни Солженицын провел, как он сам говорил, 'в борьбе с ложью', не обращая ни малейшего внимания на мнение критиков. Его речь 1978 года на церемонии выпуска Гарвардского университета создала ему репутацию раздражительного нелюдима. Но его описание опасностей, грозящих Западу - не в последнюю очередь изнутри - тем не менее, остается весьма убедительным.
Солженицын говорил об 'атмосфере душевной посредственности, омертвляющей лучшие взлеты человека' и о 'переклоне свободы в сторону зла', который 'создавался постепенно, но первичная основа ему, очевидно, была положена гуманистическим человеколюбивым представлением, что человек... не несет в себе внутреннего зла'. Его собственный опыт лагерника, полученный после Второй мировой войны, дал ему понять, что зло - вещь реальная, которой необходимо противостоять.
Какими бы по-русски мрачными не выглядели иногда его предостережения, правда и воля, которые воплощал собой Солженицын, укрепили Запад и помогли ему восторжествовать в 'холодной войне'. Великолепная, вдохновляющая ирония 'Ивана Денисовича' состоит в том, что в конце Шухов в своей ледяной тюрьме заключает, что день был 'почти счастливым'.
Взято с
www.inosmi.ru