Удомельский форум - >>>>InformationAttack<<<<

Удомельский форум (http://second.udomlya.ru/uf/index.php)

- Культпросвет (http://second.udomlya.ru/uf/forumdisplay.php?f=13)

- - >>>>InformationAttack<<<< (http://second.udomlya.ru/uf/showthread.php?t=4657)

http://www.udomlya.ru/%7Erender/%5bS...palbums300.jpg

Опубликован список 50 лучших музыкальных альбомов 2007 года известного американского интернет журнала Pitchfork.

Исполнитель \ Альбом [Рекордз Лейбл]

50: Tinariwen - Aman Iman: Water Is Life [World Village]

49: Dizzee Rascal - Maths + English [XL]

48: Robert Wyatt - Comicopera [Domino]

47: Yeasayer - All Hour Cymbals [We Are Free]

46: Marissa Nadler - Songs III: Bird on the Water [Peacefrog/Kemado]

45: Ricardo Villalobos - Fabric 36 [Fabric]

44: Les Savy Fav - Let’s Stay Friends [Frenchkiss]

43: Stars of the Lid - And Their Refinement of the Decline [Kranky]

42: Ghostface Killah - The Big Doe Rehab [Def Jam]

41: Life Without Buildings - Live at the Annandale Hotel [Gargleblast/Absolutely Kosher]

40: Beirut - The Flying Club Cup / Lon Gisland EP [Ba Da Bing!]

39: The White Stripes - Icky Thump [Warner Bros]

38: Wu-Tang Clan - 8 Diagrams [Loud/Universal/SRC/Wu Music Group]

37: Grizzly Bear - Friend EP [Warp]

36: Iron and Wine - The Shepherd’s Dog [Sub Pop]

35: Black Lips - Good Bad Not Evil [Vice]

34: James Blackshaw - The Cloud of Unknowing [Tompkins Square]

33: King Khan & the Shrines - What Is?! [Hazelwood]

32: Sally Shapiro - Disco Romance [Paper Bag/Diskokaine]

31: Deerhoof - Friend Opportunity [Kill Rock Stars]

30: Caribou - Andorra [Merge]

29: Bon Iver - For Emma, Forever Ago [self-released]

28: Dinosaur Jr. - Beyond [Fat Possum]

27: Arcade Fire - Neon Bible [Merge]

26: Various Artists - After Dark [Italians Do It Better]

25: The Tough Alliance - A New Chance / New Waves EP [Sincerely Yours/Summer Lovers Unlimited]

24: Dan Deacon - Spiderman of the Rings [Carpark]

23: Studio - Yearbook 1 [Information]

22: Okkervil River - The Stage Names [Jagjaguwar]

21: Dirty Projectors - Rise Above [Dead Oceans]

20: Liars - Liars [Mute]

19: Feist - The Reminder [Cherrytree/Interscope]

18: Kanye West - Graduation [Roc-A-Fella/Def Jam]

17: The National - Boxer [Beggars Banquet]

16: Lil Wayne - Da Drought 3 [Young Money Entertainment]

15: Justice - † [Downtown/Vice/Ed Banger]

14: Deerhunter - Cryptograms / Fluorescent Grey EP [Kranky]

13: Jay-Z - American Gangster [Roc-A-Fella/Def Jam]

12: No Age - Weirdo Rippers [Fat Cat]

11: Jens Lekman - Night Falls Over Kortedala [Service/Secretly Canadian]

10: Burial - Untrue [Hyperdub]

09: The Field - From Here We Go Sublime [Kompakt]

08: Battles - Mirrored [Warp]

07: Spoon - Ga Ga Ga Ga Ga [Merge]

06: Animal Collective - Strawberry Jam [Domino]

05: Of Montreal - Hissing Fauna, Are You the Destroyer? [Polyvinyl]

04: Radiohead - In Rainbows [self-released]

03: M.I.A. - Kala [XL/Interscope]

02: LCD Soundsystem - Sound of Silver [DFA/EMI]

01: Panda Bear - Person Pitch [Paw Tracks]

2008 \ Amon Tobin \ Prague

>>>> Amon Tobin
>>>> Live At Stimul Festival (Archa Theatre, Prague)
>>>> 25.04.2008

http://www.udomlya.ru/%7Erender/%5bS...rague%5d/1.jpg

Вы выступаете в Праге на фестивале альтернативной и экспериментальной музыки, один из слоганов которого гласит: "Эксперимент - это мейнстрим будущего." Вы согласны с этим высказыванием?

Хм... На это нельзя однозначно ответить, все очень относительно. Наверное, нужно сначала найти точное определение мейнстрима. Это состояние, когда артист популярен и успешен?

Отчасти. Ваш концерт в Праге раскуплен.

Да? Видите, а когда вы сравните мое выступление с кем-то, кто и есть "мейнстрим", я, наверное, буду выглядеть очень сомнительно. Сравнения такого рода довольно деликатны. Я бы определил альтернатив, андеграунд, мейнстрим и подобные термины исходя из мотивации артистов. Если бы мне захотелось сделать по-настоящему "мейнстримовую" песню, в ней бы были привлекательный вокал, рок-гитары, мелодии, ясная структура и остальные популярные элементы. Я думаю, никто бы это не купил. С другой стороны, можно сочинить очень "альтернативную" композицию, действительно странную, какую-нибудь темную электронную вещь. И она станет настоящим хитом, ее будут играть на радио, она будет популярна. Похоже, здесь нельзя слишком обобщать. Свою музыку я, исходя из ее основы, рассматриваю скорее как экспериментальную нежели мейнстримовую. Что, конечно, никак не исключает успех.

Ваша музыка сопровождает успешную компьютерную игру "Tom Clancy’s Splinter Cell: Chaos Theory". А Вы сами играете в игры?

Знаете, когда я был помоложе, меня не особо интересовали развлечения на улице. Мне больше нравилось сидеть дома и возиться с компьютером, что, само собой, означает и компьютерные игры. Сейчас я вспоминаю, что играл я довольно много. И сейчас с удовольствием поиграю, особенно на турне. Сяду в самом конце автобуса и играю. Иначе не особо, больше работаю. Мне быстро стало ясно, что за игры мне никто не заплатит. К сожалению!

А "Splinter Cell" Вы играли?

Да, конечно. В первую очередь меня интересовало, как в ней будет звучать моя музыка, если она к игре подходит. Я знаком и с двумя предыдущими частями, и все мне довольно-таки понравились. Хорошая игра, и хорошо сделана в техническом плане.

У Вас есть еще один интересный опыт с саундтреками - Вы работали с создателями венгерского фильма "Taxidermia". Это достаточно своеобразный фильм, многие его с трудом приняли. Как происходила для него запись музыки?

Уже в течении съемок я был в тесном контакте с авторами и режиссером Георгиу Палфи. Я часто пересматривал сцены... Иногда это было нелегко. Знаете, например, в одной сцене убивают свинью, потом ее режут, и я должен был смотреть это раз сто. Вот что было действительно слишком. Так или иначе я думаю, что данный фильм очень интересен, и не только сюжетной линией, но и технически. И я очень рад, что у меня есть такой опыт.

Ваши выступления все так же визуально экономичны?

Согласен, особо смотреть не на что. Я сосредоточен прежде всего на музыке и звуке. Это самое главное.

(с) Lidovky.cz

Далее идет отчет, напечатанный Ginsberg vs. World, который побывал на этом сеансе магии. Все спасибы ему, само собой.

*орфография сохранена.

_________________________________________

Концерт состоялся совсем не дождливым вечером пятничного дня. Люди с плакатами „Куплю билет!“ сигнализировали о входе в театр. Поэтому даже самым неразбирающимся в Праге найти „Divadlo Archa“ было нетрудно. Помещение было заполнены маргиналами, артистами и людьми, под артистов косящими. На минус втором этаже находилась сама сцена с уже подготовленными инструментами: барабанной установкой, DJ-пультом и звукооборудованием. Площадка оказалось не столь большой, людей на ней помещалось не более полусотни. Пропечатанные на билете 20:00, конечно, не оправдались, и ждать пришлось еще с час. Народ подходил, занимали места поближе.
Около девяти на сцену вышли представители театра и фестиваля. Объяснив, что ни театру, ни фестивалю город не дает денег, они попросили подписать петицию в поддержку обоих. После чего скрылись, и никогда я их больше не видел.
В качестве группы для разогрева вышли берлинцы, кликающие себя „Lyche Less“. Сам того не ожидая, я загорелся их музыкой и час спустя с сожалением наблюдал за их уходом. Характеризовать „Lyche Less“ можно как джаз-рок-электро-блюз. Парни в белых костюмах механиков очень даже справились со столь сложной задачей как разогрев. О, сколько невинных групп пало во имя этого слова! Безусловно, не всем пришлась по нутру их замысловатая музыка, порой напоминающая „National Anthem„ (Radiohead), порой джаз-эксперименты 60-ых, а порой черти-знает-что. Шумовые эффекты, производимые барабанщиком и гитаристом, и вправду создавали атмосферу битниковской вакханалии. Цепи на барабанах, несколько минут, как в трансе, повторяющаяся одна единственная нота на лид-гитаре, - все это заставляло относиться к группе вполне однозначно: или понравилось, или ты освобождал место перед сценой. Таким образом, к концу выступления я уже стоял в ряду пятом. Сцена отсюда видна замечательно.
После недолгой паузы, потраченной на техническую подготовку, часу в десятом, появился сам Тобин. Незаметно возникнув перед нами, он прямиком направился к пульту. Как-будто ожидая более напыщенного начала, публика среагировала не сразу. Только когда он одел наушники и поднял глаза к народу, кепка открыла его лицо, и раздались аплодисменты. Опять же скромно, даже нехотя, он поблагодарил публику и приступил к сету. В течение всего концерта было видно, какое удовольствие получает от игры сам Тобин. Человек живет музыкой, музыка для него и есть жизнь, это видно сразу. Порой комично было наблюдать за его мимикой. Нет более точного слова, чем „перся“. Он перся! Что же проносилось в том момент в его голове? „Какой же классный музон, и это делаю я!“
Пахло потом. Зал был переполнен.
Сет включал в себя множество неизвестных мне композиций. Началось все с интро, которое мы можем услышать на оффициальном сайте. Вечер принадлежал брейкбиту, гармонично смешанным с короткими IDM-вставками. С последнего альбома прозвучали Bloodstone, Esther’s, The Killers Vanilla, Horsefish. Возможно, что и другие, но всего и не припомнишь. Звук был отличным. Тобин, решив поиздеваться над своими перепонками, был окружен репродукторами, обращенными прямо на него. Единственным минусом была душнота. Сам Тобин изрядно от нее пострадал: не найдя под рукой полотенца, ему приходилось вытераться майкой и даже свитером (взял его, как говорят, на всякий случай!).
После полуторачасового сета Амон распрощался с публикой. Обнял самого активного фаната, что стоял в первом ряду. И удалился. Толпа же ревела, ей все было мало. Возгласы не прекратились, и Тобин решил выйти на бис. Заиграла Four Ton Mantis. Радости не было предела! Публика просто завопила. Наверное, это и есть то самое „странное, какое-нибудь темное электронное…“, которое „станет настоящим хитом“. Трек и через восемь долгих лет действует безотказно. Сыграв еще одну неизвестную мне вещицу, Тобин распрощался во второй раз. Но и на этом вечер не закончился. Толпа, не желавшая отпускать своего любимца, „возвратила“ его для третьей бонусной композиции. Это был жесткий Drum’n’Bass с ведущей электро-гитарой. Трудно сказать, если то, что происходило в данный момент, было танцами или дионистической вакханалией, но эффект был достигнут – эйфория добралась до своего эмоционального предела, и Тобин был со спокойной душей отпущен восвояси.
Пахло потом. Музыкой.

_________________________________________

>>>> Fotoreport

http://www.udomlya.ru/%7Erender/%5bS.../%5b001%5d.jpg http://www.udomlya.ru/%7Erender/%5bS.../%5b002%5d.jpg http://www.udomlya.ru/%7Erender/%5bS.../%5b003%5d.jpg

Лидер Portishead жалуется на русских пиратов.

Джеофф Барроу объяснил, почему третью пластинку группы пришлось ждать 10 лет.

----------------------------------------------------------

Где вы пропадали?

Понимаете, в жизни меня всегда интересовала только музыка, только от нее я мог получать удовольствие. А последний тур Portishead в 1998 году получился чудовищно утомительным, все время что-то шло не так — в общем, ужасно было. И я тогда подумал: «Так. Если музыка довела меня до такого, то знать я ее больше не желаю!» И взял паузу.

Помогло?

Да, этот перерыв был мне необходим. Теперь я в десять раз сильнее и… ну, не знаю… сильнее. За время отдыха я, во-первых, смог вернуть свою любовь к музыке, а во-вторых, как-то отвлечься и открыть для себя мир, который существует вне нее. И еще научился разграничивать музиндустрию и творчество. Теперь у меня все по местам: есть жена и дети, есть Portishead, и есть два своих лейбла.

Вокруг «Third» целые годы разные слухи витали. Типа, сначала — «они записываются в Сиднее», потом — «они похерили целый альбом неплохих песен и начнут запись заново только в 2004-м». Что же было? Творческий кризис?

Бывает такое… Ну, когда делаешь работу… и просто ее делаешь. На автопилоте. Как-то забываешь, что изначально у тебя были любовь к этой работе и неподдельный интерес. Так и вышло: мы с Адрианом засели в студии в Сиднее на семь недель, записали. Вроде ничего, но не было искорки, не было энергии, не было… ничего там не было. И мы просто объявили перерыв, чтобы потом в нужный момент записать нужный альбом.

А лейбл, контракт, с этим проблем не было?

Мы всегда были хозяевами своей судьбы, и никто не мог указать Portishead, что надо делать. А если кто-нибудь пытался, то мы спрашивали: «Слушай, а ты вообще кто такой?»

Еще были совсем дикие сплетни: что альбом будет называться «Alien»…

Это же была группа… То есть альбом группы «Mandalay». И кто-то, кажется, в России подумал, что это мы. В русских файлообменных сетях этот альбом стал распространяться как новая запись Portishead. Вообще, если вы заглянете в файлообменники, то много дикостей найдете. Например, альбом ремиксов, якобы нами сделанных. Представляете — там есть трек Натали Имбрульи! Даже я удивился, какого черта он там делает.

Еще кто-то сказал, что пластинку будет продюсировать Danger Mouse, а вы это прокомментировали, цитирую: «Я скорее насру в пирожок своей мамы, чем позволю этому произойти». Он, наверное, обиделся.

Понимаете, я ничего против него не имею, я вообще музыкантов обижать не хочу, но только до того момента, пока они не пытаются сунуться на мою территорию. Danger Mouse талантлив. Но когда мне его предлагают в продюсеры, это звучит как «Эй, у тебя самого не получается записать альбом, пусть это за тебя сделает Danger Mouse!». Ну то есть как «Эй, иди позырь MTV, сожри пару чизбургеров и отвали». Как-то так.

Бет выпускала за время вашего отпуска сольный альбом «Out of Season». Мне показалось, или вы взяли из него то, как там звучит ее голос — фольклорно почти что, очень чисто?

Да, так и есть. То есть нет, не так. Что мы сделали сознательно — не изменяли голос Бет. Мы раньше пропускали ее голос через эффекты как раз потому, что он был слишком чистым, что у людей вызывало ассоциации с фолком. А Бет, она ненавидит… в смысле, не особо жалует фолк. И «Out of Season» ее саму в итоге расстроил, потому что ей казалось тогда интересным использовать фолк-элемент, а получился обычный альбом. Бет интересно все странное, ее вдохновляет порою совершенно безумная музыка. Если вы ей поставите что-нибудь обычное, она скажет: «Это не для меня».

А что вы сами сейчас слушаете?

Много экспериментальной музыки. Есть вот группы Om и Sunn O))) — они по части мрачного тяжелого рока… не то чтобы мрачного, но где очень много нойза. Что еще… Из хип-хопа — Madlib. Много старья — Can и Screaming Jay Hawkins. А кто записал альбом, где эта песня была — «First Time I Ever Saw Your Face»? Роберта Флак! С ума сойти, ей же 16 лет тогда было. И Scooter! (Смеется.) Я их как раз сегодня слушал и думал: «Потрясающе, лопнуть можно со смеху».

Вот вы тоже оказались таким веселым человеком, а все про вас думают: если он пишет такую угрюмую и меланхоличную музыку, то он, наверное, жалкий ублюдок.

Правильно, я — жалкий ублюдок (смеется). Шучу. Наши альбомы обычно написаны под влиянием нерадушных эмоций, но почему люди думают, что они жалкие? Ну да, если слушать только Джеймса Бланта и Roxette, то мы будем казаться жалкими. В общем, если вам хочется, чтобы в вашей жизни только веселая музыка звучала, то нет проблем, скатертью дорога. А мы не жалкие, мы очень даже страстные.

Музыкант и продюсер великой трип-хоп-группы Portishead Джефф Барроу об альбоме «Third», на создание которого музыкантам понадобилось 10 лет

http://www.udomlya.ru/%7Erender/%5bS...Portishead.jpg

— Я недавно узнал, что вы дальтоник. Вы поэтому стали музыкантом и бросили учиться на художника?

— Не совсем — я ведь всегда тяготел к музыке. Писал песенки, еще когда был ребенком, а в восемь с половиной начал учиться играть на ударных. Но я даже и думать не смел, что с помощью музыки можно добиться чего-то в этой жизни, вот и подался в графическое искусство. В моей семье не было ни одного музыканта, да и вырос я в такой среде, где о серьезных занятиях музыкой никто никогда не думал; максимум, на что можно было рассчитывать такому парню, как я, — сколотить рок-ансамбль и играть в клубах в свободное от работы время.

— А вам не кажется, что, если бы вы родились на двадцать лет позже, все было бы по-другому? Сейчас же можно записывать и распространять альбомы, не вставая с кровати.

— Ну да, наверное. Но знаете, когда видишь «Макинтош», в который встроена целая звукозаписывающая студия, начинаешь думать, что это не так уж здорово. Все становится слишком просто.

— К Portishead это явно не относится — у вас же целых десять лет на «Third» ушло.

— После второго альбома все двери для нас были закрыты. Примерно так, наверное, чувствует себя Лара Крофт, когда ни один из ключей не подходит и все двери заперты, мать их так! И ты думаешь — ключ должен быть. Я должен его найти. И так все время. Я покупал сотни, сотни пластинок, семплировал их, собирал в треки… И все это вогнало меня в изрядную депрессию. Песни звучали до ужаса вторично. Как инструментальный хип-хоп это еще худо-бедно срабатывало, но как только Бет (Гиббонс, вокалистка Portishead. — Прим. ред.) начинала петь, реакция сразу была однозначная: «Ни за какие коврижки». Идея звучать как Gang Starr, которые наняли на вокал Бет, нас перестала вдохновлять — ее в том числе. В конце концов мы вернулись к очень старым драм-машинам, которые использовались в раннем хип-хопе, это были те немногие звуки, которые мы могли выносить. Вообще, запись «Third» была похожа на сериал «Lost» — такое бесконечное путешествие, в котором вопросов куда больше, чем ответов.

— Получается, вы старались халтуры избежать? По звуку это очень чувствуется.

— Ну да, мы очень кропотливо работали над пластинкой, но в то же время там, по-моему, ощущается некоторая непринужденность. Потому что именно ее отсутствие зачастую становится проблемой: в танцевальной музыке, к примеру, где все просчитано на шаг вперед и начинает походить на бездумную штамповку.

— То есть, по-вашему, сейчас мало кто действительно вкладывается в процесс создания музыки?

— Ну просто сейчас записываться проще, чем когда бы то ни было. Технически все почти что совершенно; существуют ударные установки, звук которых десятилетиями отстраивался; можно за копейки арендовать самые крутые студии. Проблема только в том, что исполняют столь хорошо записанную музыку какие-то бездушные бабуины.

— А вас не беспокоит, что все равно куча народу будет вашу музыку сжимать в mp3 и слушать через малюсенькие колонки?

— Ох, ну да. Но с другой стороны, вот на «Third» есть песня «Magic Doors», так мы записали ее на обычную кассету. Не бывает правильного или неправильного метода записи; в конечном счете главное — это что за песни ты пишешь и какие идеи в них вкладываешь. Ребенком я записывал на кассеты музыку, которую гоняли по радио, — и это был плохой звук, но очень крутые песни.

— Ну то есть то, что людей в первую очередь заботит сама музыка, а ее качество — уже во вторую, не так уж плохо?

— Тут тоже все не так просто. Есть такая печальная особенность человеческого восприятия — стоит тебе объяснить, что вот в эту песню вложены самые искренние эмоции, и ты начинаешь в это верить. Особенно когда этому сопутствует какая-нибудь бульварная история любовной драмы. То есть тебе говорят, что новый трек Бритни Спирс о том, как ей тяжело расставаться со своими детьми, а на самом деле песню написал какой-то голландский чувак.

— Но у вас-то другие методы. Вокруг Portishead всегда существовала некая тайна, мало кто вообще знает, кто вы такие.

— Да, но из-за этого возникает масса недоразумений. Вот все, к примеру, наверняка думают, что Бет — это просто наша вокалистка, которая добавляет голос к тем странным трекам, что сочиняем мы с Адрианом (Атли, третий участник Portishead. — Прим. ред.). Вообще-то, все совсем наоборот. Обычно именно Бет говорит, что музыка какая-то слишком простая, именно она заставляет нас закапываться в звук глубже. И то, что она в принципе не дает интервью, простое следствие того, что все, что ей нужно было сказать, уже сказано в песнях.

— Portishead во многом сделали себе имя на виртуозном использовании семплов — но на новом альбоме их, кажется, очень мало.

— Именно. Вообще, очень много времени у нас ушло как раз на то, чтобы осознать, что пора отказаться от семплов и от тех ограничений, которые они накладывают, и стать уже группой в полном смысле слова. Ну и еще я, честно говоря, убрал семплер на чердак во многом потому, что боялся — все, что я сделаю, будет похоже на Мэдлиба. Я ведь очень подвержен влияниям. Мэдлиба я просто обожаю, он настоящий футурист, но повторять его мне все-таки не хотелось.

— Вы на «Third» исследуете всякие новые территории, кое-где даже влияние латинской музыки слышится.

— Иногда нам казалось, что наш новый материал — вообще ни в какие ворота, что он звучит так, будто мы просто стоим в своей бристольской студии и отчаянно тупим. Тогда я брал какой-нибудь старый саундтрек и накладывал поверх того, что мы записали, — просто чтобы придать музыке какое-то другое измерение. Именно так получилось с песней «Silence» — там в какой-то момент слышится бразильская речь. Знаете, я читал, что Дэвид Линч включает своим операторам в наушники музыку, которая подсказывает им, в каком темпе и с каким чувством нужно снимать, мне хочется думать, что мы работаем так же.

— Еще на пластинке очень странные гитарные партии — такое впечатление, что гитара нарочно расстроена.

— Да, мы с Адрианом частенько обсуждали этот момент. Он-то говорил, что если все будет идеально отстроено, получится что-то очень странное, совсем непохожее на Portishead. А я, к примеру, очень люблю слушать музыку живьем. В большинстве случаев музыканты играют далеко не идеально, и вот это напряжение, которое создается на концерте, куда интереснее пластинок с идеально отстроенным звуком. Знаете, именно поэтому ранний хип-хоп настолько крут — Эрик Би с Ракимом или Public Enemy все сводили и синхронизировали своими руками, без всяких там компьютеров. Нынешний хип-хоп звучит куда более отполированно.

— Ваша музыка сейчас как-то связана с тем, что в Бристоле происходит? Portishead же всегда считались одними из главных адептов бристольского звука.

— М-м-м… Ну город очень сильно изменился. Сюда перебралось много лондонцев — можно же там продать квартиру, а в Бристоле купить особняк. Студентов стало больше — но если раньше они затевали все самое интересное и некоммерческое, что в культуре городской творилось, то сейчас тяготеют к обыденным развлечениям. Наркотиков тоже стало больше, как ни странно, в Бристоле можно буквально на пороге своего дома наткнуться на человека, умирающего от передозировки. Причем для среднего горожанина абсолютно нормально в такой ситуации притвориться, что ничего не происходит, и пройти мимо. Я понимаю, что ворчу, как старый дед, но меня это правда беспокоит — ведь так не только в Бристоле, это вообще такой диагноз современного общества. Есть поверхностный, выдуманный мир, в котором все как бы существуют, — есть какие-то реальные, пугающие события, которые происходят, — и есть невероятных размеров мир медиа между ними. В каком-то смысле наша пластинка именно об этом.

— Ведь не только Бристоль — музыкальная индустрия тоже за прошедшие годы сильно изменилась.

— Да, все сейчас носятся с дополнительным контентом, все хотят заработать на всяких там рингтонах, но нам все равно — мы всегда отказывались работать с большими корпорациями. Из-за своего упрямства мы даже чуть не поссорились с важными людьми — выяснилось, что сейчас лейблы живут именно за счет дополнительного контента. Но, слава богу, те, кто выпускает наши пластинки, на нас не давят. Может, опасаются просто. В конце концов, глупо упрашивать группу, у которой ушло десять лет, чтобы записать новый альбом, сделать что-то еще. Кто его знает, сколько нам понадобится времени для того, чтобы сочинить еще три новых трека — или даже пару секунд новой музыки?

Burial \ Wire \ 2008

Интервью с Burial из журнала Wire, декабрьский выпуск 2007 года - из которого мы узнаем больше информации о музыканте, записавшем один из самых лучших альбомов в 2007 году и не только по версии Wire, но и Pitchfork, Bitport и многих других не менее именитых и”маститых” музыкальных изданий. О проекте Burial упоминают Autechre в своём недавнем интервью.

Интересные факты о внутреннем мире Burial, переживаниях музыканта, играх для Playstation, своеобразном взгляде на окружающий его мир.

За прошедший год практически сошла на нет волна интереса к музыкальному стилю дабстеп (dubstep) оставив нам таинственного незнакомца, творящего под псевдонимом Burial. Его второй альбом Burial - «Untrue» стал одним из самых заметных явлений на музыкальной сцене в 2007 году, так же как и предыдущий, c одноименным названием Burial, всколыхнувший самую эмоциональную часть многих любителей музыки всего мира.

Burial чрезвычайно редко дает интервью прессе и всячески избегает встреч с журналистами, поэтому так ценны для поклонников эти строки.

Вряд ли получится сказать лучше, чем это сделал Александр Горбачев в рецензии на Афише:

Мы не понимаем, черный он или белый (скорее второе), молодой или старый (скорее первое); мы не можем достоверно сказать, один это человек или группа лиц (кажется, один — во всяком случае, некто, выдающий себя за музыканта, дает интервью, из которых можно узнать, что он проживает на юге Лондона и что инкогнито — сознательная эстетическая позиция), и что стоит за отказом раскрывать имя — ловкий маркетинговый ход или чрезвычайная скромность. В любом случае с выходом пластинки «Untrue» становится окончательно ясно, что Burial — возможно, наиболее существенное происшествие в области электронной музыки за последние пару лет.

В декабрьском номере главного рупора интеллектуальной и разной интересной музыки – журнале The Wire – появилось большое интервью с этим интересным человеком, создавшим уже целых два прекрасных альбома.

***********************************

Вокальные партии всегда были главной составляющей твоей музыки и стали даже ещё более важными в твоём новом альбоме, если сравнивать с предыдущей пластинкой.

Burial: Я вырос на старых джангловых и гэриджевых пластинках, в которых предостаточно вокала, к тому же мне и моему брату нравилась более мрачная и напряжённая музыка, и я нашёл для себя то, во что поверил. Временами я слушал эти записи с вокалом сам, уединившись, и это было своего рода таинством. Мне нравились все эти вокальные партии и не просто пение, а порубленный на куски, повторяющийся, холодный вокал. Что-то вроде отталкивающего звука сирены.

Точно так же как меня интересовали вокальные семплы, меня интересовали и мрачные басс-линии. Что-то происходило, когда я слышал перекатывающиеся ударные, басс и вокал вместе. По мне так это чисто британское звучание, и мне хотелось сделать такую музыку, основу которой составляло бы хардкоровое звучание британского андеграунда, значащее для меня очень много, и ещё хотелось привнести в эту музыку частичку из жизни реальной, то на что люди могли бы опереться.

Когда я только начал делать записи, у меня не было необходимого оборудования, да я толком и не понимал, как правильно с ним обращаться, и мне не удавалось сделать ударные и басс мощными, поэтому пространство трека в основном заполняли невыразительные звуки. Но чем дольше там звучали кусочки вокала, тем дальше всё остальное уходило на второй план. Меня просто распирало от удовольствия, когда я занимался всем этим. Я вообще не верил в то, что способен сделать запись, которая звучала бы должным образом, и вокал, как мне кажется, как раз та вещь, которая расставила всё на свои места.

Я обожаю андеграундную и угрюмую музыку с убийственными вокальными семплами: трек «Let Go» от Teebee, «Being with you», ремикшированный Foul Play, Алекс Рис (Alex Reece), Digital, Goldie, Dillinja, EL-B, D-Bridge, Стив Гёрли (Steve Gurley). Я опаздывал на автобусы в школу, слушая миксы от диджея Hype. И ещё некоторым приятелям я раздавал музыку, которую каждую ночь переписывал с эфира пиратской радиостанции.

Это старший брат пристрастил тебя к музыке?

Burial: Мой старший брат любил музыку, то что тогда крутили на рейвах, джангл, это та музыка, которой он жил, он уходил в неё, он был едва ли не на другой стороне ночи. Он был одним из тех, кто не возвращался, кто был не от мира сего, странником. Он рассказывал нам разные истории об этом. Мы выросли на его историях. Можно было укатить из города на машине куда бы то ни было и слушать эти записи, а потом вернуться с ними. Он садился неподалеку от нас и включал эту музыку, и позже он заводил для нас «Metropolis», Reinforced, Paradox, DJ Hype, Foul Play, DJ Krystl, Source Direct и техно записи.

Когда ты ещё молод, эта музыка просто взрывает твой мозг. И позже интерес к ней не угасает, эти записи остаются частью жизни, и я приклеился к ним надолго. Я по-прежнему покупал музыку, и вся жизнь моя сосредотачивалась на том, чтобы покупать пластинки и сводить их вместе, и я думал, что кому-то это придётся по вкусу.

Я думал, что смогу привнести свет, оживление в эти странные гэрриджевые треки, комбинируя их вместе. И когда я начал делать свою музыку, я старался произвести впечатление, что до сих пор стараюсь делать, но всё ещё считаю, что кому-то не по душе моя музыка. Когда я рос, я думал, что всем будут нравиться гэрраидж и джангл, но, в конце концов, с трудом стал находить таких людей.

Твоя музыка напоминает последствия после рейва, но на самом деле никогда неиспытанные, не пережитые.

Burial: Я никогда не был на фестивале, никогда не был на опен-эйрах. Никогда не был на этих нелегальных вечеринках, проходивших на заброшенных складах, только клубы и игра в помещении или что-то вроде того. Но я слышал об этом, мечтал об этом.

Мой брат давал мне свои пластинки, которые я считал слишком взрослыми для себя, и я поверить не мог, что теперь эта музыка досталась мне. По ощущениям это напоминало то, что может испытывать маленький мальчуган, впервые увидевший «Терминатора» или «Чужого». Я просто тащился от этой музыки, слушая её, я попадал в другой мир, и даже когда уже засыпал, я всё ещё слушал пластинки, которые он ставил.

Мне так кажется, что твой контакт со временами рейва через твоего брата – это и есть то, что делает твои работы такими печальными: ты знаешь, что сейчас утеряно, в то время как не все знают, что они упустили.

Burial: Я не знаю, существует ли что-то подобное вообще. Во многих из тех старых пластинок, которые я завожу ночью, я слышу что-то такое, от чего мне становится грустно. Некоторые из моих любимых продюсеров и диджеев уже ушли из этого мира, и слышится надежда во всех этих старых треках объединить страну, но это невозможно, потому что Британия изменилась в самых разных направлениях, независимо от того хотели мы того или нет. Может, британский дух возвращался именно в клубах и тех записях, неискусственно, неосознанно и не через интернет. Это распространялось больше по слухам, такой андеграундный фольклор.

Никаких мобильных телефонов. Любой мог пойти ночью и отыскать этот дух, потому что мог увидеть его в людях, увидеть его в их глазах. Те рейверы были на острие их жизней, они не бежали вперёд, но и не тащились позади, они жили ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС, и музыка была всем для них.

В 90-х почувствовалось, что всё это у них отнимают. Клубная культура – это уже супер-клубы, журналы, транс и коммерция. Все эти бары, которые стараются походить на клубы. Всё отняли. Та эра уже в прошлом, сейчас меньше опасности, меньше жертв, меньше путешествий в поисках чего бы то ни было.

Ты не можешь скрыться, медиа всё контролирует. Интернет и что-то там ещё, но на вечеринках подобных DMZ и FWD такая глубокая атмосфера и ощущение того, что дух самого настоящего андеграунда всё ещё силён и я там постоянно слышу хорошую музыку.

Kode9 сказал, что в твоём новом альбоме ощущается «удручающая эйфория», в то время как первая запись была просто удручающей.

Burial: Когда я слушал старые пластинки, я принимал все те серьёзные вещи, которые эти джангл MC пытались сказать мне. Когда я слушал пластинку я получал своего рода напутствие, заповедь как делать запись: прокрути её, сделай это быстро. Я был весь в хардкоре, дарксайде, пытался сделать по-настоящему мрачную запись. Не новую, накаченную тек-звучанием. Мне нравились мрачные треки, настоящий дарксайд, это как оказаться в шахте лифта: сырые, угрюмые, печальные записи.

Мне хотелось вернуться в ту хардкор-эпоху дарксайда, который был бы шероховатым, раскаченным киношными семплами. И это не была просто бесцветная, блёклая вещь, это было что-то большее, это звучало так, как будто сносили пустое здание. У меня была целая охапка мрачных треков для моего второго альбома, но я их просто выбросил. Я потратил годы на них. Я был обеспокоен, поскольку после моего первого альбома я почувствовал некоторое давление. Я работал часами над этими записями, я пытался изучить все эти программы.

Записи были мрачнее, более технократичными, они звучали так, как если бы какое-нибудь оружие разобрали на части, а потом собрали бы эти части вместе. Но вскоре я устал от всех этих вещей, потому что я столько времени с ними провозился, и я переключился на нечто иное. Я хотел сделать тёплую запись, мерцающую, я хотел приободрить самого себя. Вместо того чтобы делать ту угрюмую чересчур детализированную музыку, на которую уходили годы, я хотел сделать музыку быстро.